Два молодых горностая не привыкли к тому, чтобы какой-то ласка указывал им, что делать. Но с другой стороны, это друг самого лорда Мудрого. Уж если он ценит этого ласку, то они и подавно должны. Получив нужную информацию, Нюх попросил Голубка вызвать транспорт, чтобы доставить пострадавшего в больницу.
Оставшись наедине, если не считать хлопотавшего возле стола камердинера, Легкомысл с Нюхом обсудили ситуацию.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь, Нюх? – спросил Легкомысл, взволнованный настолько, что даже вспомнил имя своего друга. – Ты действительно веришь, что в городе появился вампир-горностай?
– Я в этом абсолютно уверен. Мы с ним прибыли сюда на одном судне.
Голубок принес чайные принадлежности. На подносе рядом с чашками лежал томик стихов. Легкомысл не обратил на книгу никакого внимания, но Нюх решил быть великодушным. Никогда не вредно подбодрить любителя стихосложения.
– Это твой последний сборник стихов, Голубок? Глаза дворецкого выразили удовольствие.
– Да, мой господин. Третий, если точнее. Тут и маленькая поэма «Плодородная пойма». Издано небольшой фирмой в городке Полумесяца. Видите королевский голубой переплет с лилией с золотым листом? И дорогая кремово-зеленая бумага с водяным знаком в виде леопарда? Это коллекционный экземпляр, мой господин! Во всем мире их еще только восемь.
– Я потрясен. Спрашивать о качестве самих стихов нет необходимости. Где можно приобрести такой томик?
– Не будете ли вы любезны принять в подарок этот экземпляр?
– В подарок? – спросил Нюх. – У меня нет слов, Голубок! Я знаю, каким спросом пользуются твои стихи. Подпиши его для меня, пожалуйста. «Остронюху Серебряку с Хлебной улицы, 7а».
Голубок слегка прищурился и недоверчиво взглянул на ласку-детектива, не смеется ли тот. Но нет! Нюх был совершенно искренен. Сердце Голубка переполнилось благодарностью.
– Могу ли я порекомендовать вам начать со стихотворения «Если бы лебеди умели петь»? Я очень люблю его. Оно было написано прошлым летом на берегах Бронна, когда мы были на пикнике.
– О, я помню тот день, – сказал Легкомысл. – Тогда проводились соревнования по гребле. А ты, Голубок, значит, сочинял стихи вместо того, чтобы наблюдать за гонками? Какое кощунство!
Не удостоив хозяина ответом, Голубок удалился, оставив господ пить чай с бисквитами.
– Зачем ты его поощряешь? – проворчал Легкомысл. – Теперь до конца недели он будет нахально задирать передо мной нос.
– Ну, знаешь, он ведь так старался.
– Я это знаю. Но что же мы будем делать с твоим вампиром?
– Мы должны найти и уничтожить его, – сказал Нюх.
– Звучит решительно.
– Боюсь…
В этот момент Голубок снова просунул голову в дверь, что рассердило Легкомысла:
– Послушай, Голубок, у нас совещание по гораздо более важному вопросу, нежели изящная словесность.
– Понимаю, хозяин, поэтому и хочу поделиться кое-какой информацией с этим благородным господином.
– Да? – отозвался Нюх.
– У нас, Голубков, всегда были хорошие носы…
– Твой нос ничем не лучше любого другого, – фыркнул в ответ Легкомысл. – По-моему, самый обыкновенный нос.
– Я имею в виду, что он очень хорошо улавливает запахи. У меня очень тонкое обоняние.
– Ну и что? – спросил Нюх.
– Я думал, вам будет интересно узнать, что от благородного господина, который разгромил наши шкафы, слегка попахивало человеком. Я бы сказал, что он вступал в контакт с кем-то, кто живет на западом берегу.
– Спасибо, Голубок, – произнес Нюх. – Ты сообщил весьма ценный факт!
Дворецкий гордо взглянул на хозяина:
– Вы очень любезны, мой господин.
– Что это все значит? – спросил Легкомысл.
– Граф Рянстикот скрывается на другом берегу реки! А где можно спрятаться лучше, чем среди людей, их собак и кошек? Никто из нас не бывает там особенно часто. Вероятно, он прячется где-нибудь в сундуке для обуви, платяном шкафу или где-то еще – отсюда и запах.
– Ты сумеешь выследить его там?
– Постараюсь, – ответил Нюх. – Я возьму с собой трех моих друзей – Брионию, Плаксу и Грязнулю, и мы попытаемся его ликвидировать. Боюсь, это будет неприятное дело: вонзить в сердце кол и отрубить голову! И потом, если удастся, сжечь останки!