Дома госпожа Хлопотуша налетела на них как на провинившихся детей, заявив, что они не должны в такое ненастье выходить из дому без шарфов и шапок.
– Вот заболеете, и что тогда? – ворчала она. – Будете лежать по постелям, а я стану бегать взад-вперед с микстурой и теплым молоком? Совершенно не думаете о задних лапах вашей старой квартирной хозяйки, молодежь! Вверх-вниз по лестнице, пятьдесят раз на дню!
– Простите нас, госпожа Хлопотуша, такое больше не повторится, – покаянно произнес Нюх.
– Надеюсь, что не повторится. Я приготовила горячий шоколад. Куда его принести?
– Мы выпьем его прямо здесь, если вы настаиваете, госпожа Хлопотуша, – улыбнулся Грязнуля. – Горячий шоколад! Это же просто чудо после прогулки на холоде!
Пока Нюх сидел у камина, посасывая чубук, остальные старались не беспокоить его. Бриония вырезала из «Курантов» рекламы различных новых лекарств. Грязнуля с Плаксой принялись играть в шахматы. Они предпочли бы алтейку, но стук зерен наверняка помешает течению мыслей великого детектива.
Нюх погрузился в созерцание пламени камина. А ведь когда-то, в те далекие времена, когда ласки жили в дуплах и норах на мшистых берегах рек, они очень боялись огня. В те дни жизнь ласки была полна тревог: одним глазом приходилось следить, чтобы не попасть в лапы двуногим хищникам, а другим высматривать жертву из четвероногих, чтобы не умереть с голоду. Длинные жаркие дни перемежались дождливыми, снежными и слякотными. Ураганы вырывали деревья с корнями. В такие дни ласки сидели в глубоких норах, страшась бури, но пребывая в безопасности. Мир тогда был теснее. Маленькие норы и узкие тропинки в высоких травах, знакомые дорожки между деревьями во рвах и канавах. Ласки не гнушались чужими норами: барсучьими, кроличьими, крысиными. Да и многие звери занимали чужие жилища. Чтобы вырыть нору, требовалось время и силы, а некоторые были лучше приспособлены для такой работы. Даже утки при необходимости пользовались старыми кроличьими норками.
Мысли Нюха блуждали между эпохой его предков и нынешним днем, с его городами и городками, моторами и механизмами. Как и большинство зверей, он никогда не принимал важных решений сгоряча. Он давал решению созреть, стараясь думать о чем-нибудь постороннем, чтобы вспышка вдохновения озарила внезапно, как молния. Нюх считал, что излишнее напряжение мозговых усилий ведет только к ошибкам: пусть идея сама сформируется в мозгу.
И обычно вспышка приходила. Она не всегда оказывалась невероятно блестяща. Значительно чаще она была очень проста… Но ведь все лучшие планы отличаются простотой! Он почему-то вспомнил бал-маскарад в Кранчене. Жители Трансильвладии любят такие балы, потому что там присутствовали почти все жители города. Граф Рянстикот вряд ли относится к любителям маскарадов, но он вполне мог бы присутствовать на балу хотя бы затем, чтобы собрать информацию о своих врагах. Знай своего врага! Если ты не потрудишься собрать информацию, он одержит верх над тобой!
Но Рянстикот мог бы поддаться соблазну прийти на маскарад и здесь. Он, конечно, предположил бы, что Нюх ждет его прихода и готов сорвать с него маску, но зачем же и быть умным, если не дать себе возможности проявить свой ум?
Итак, маскарад! Пора пойти поговорить об этом с мэром.
36
Баламут очень аккуратно распаковывал чемоданы, напевая национальный гимн. Он рассовал «снотворную почву» во все укромные уголки багажа: в кружку, в футляр для зубной щетки, в карманы рюкзака – всюду. Важно было привезти ее как можно больше. Для начала требовалось выяснить ее химический состав. Баламут был никудышным музыкантом, но хорошим химиком. Как анархисту, ему уже доводилось изготавливать различные взрывчатые вещества.
– Пришло мое времечко! – бормотал он про себя. – Мир наконец-то узнает имя Баламута Серебряка!
В дверь постучали.
– Вы идете завтракать? – раздался голос соседа-торговца.
Обычно подобное вмешательство приводило его в ярость, но сегодня ничто не могло испортить ему настроение.