Войско двигались стремительно. Всего за неделю они практически достигли точки назначения. Всю дорогу Эльдин осторожно держалась в хвосте отряда, не попадаясь на глаза Хадору. Воины подавленно молчали, понимая, что этот поход практически безнадежен. По ночам разбивали лагерь, ужинали, все так же не проронив ни слова. Костров не разводили, чтобы не привлечь незваных гостей.
Горн в очередной раз возвестил о том, что пора останавливаться на ночь.
Эльдин снова нашла глазами Хадора. Сердце ее сжалось: он выглядел уставшим. Вдруг он поднял голову, и его голубые глаза встретились с ее карими. Девушка поспешно отвернулась, но было поздно - он ее узнал. Лицо его ожесточилось, он быстро направился к княжне одним движением он сорвал с нее шлем.
- Душа моя, - со вздохом вырвалось из груди. И тут же силы оставили эллет, и она рухнула в объятия маршала.
- Что ты наделала, - горестно прошептал тот и вдруг поцеловал ее, жадно и исступленно. Как в последний раз. Над отрядом пролетел единый изумленный вздох.
***
Возглас рога возвестил эльфов об их прибытии. Хадор приветствовал короля Торондила, вышедшего навстречу. Зазвучали торопливые шаги и навстречу отряду вышли Аскетил и Алрис. Сердце Эльдин остановилось, когда она увидела брата. Воздух встал в груди, глаза зажгло от слез.
Если ей сегодня суждено погибнуть, пусть он не увидит этого…
Разумом снова завладел страх. Поприветствовав эльфов, Алрис отвел их на стену. Догнав Хадора, Эльдин вложила свою ладонь в его и почувствовала, как она ободряюще сжала ее пальцы. Начался дождь. Словно сама природа вторила настроению воинов.
- Мы не переживем эту ночь, - буркнул один из молодых эльфов, стоявших неподалеку. Эльдин повернулась к нему, и почувствовала, как пальцы Хадора чуть сильнее сжали ее руку.
- Я люблю тебя, мышка…
Из-за напряжения в воздухе становилось трудно дышать. Девушка стянула шлем, откинула его в сторону. Хадор неодобрительно взглянул на нее.
- Буду наравне с тобой, - Эльдин затравленно улыбнулась. Вздохнув, воин не стал спорить, просто снова взял ее за руку. Он не боялся. А смерть… По крайней мере, сейчас он не один.
Поле накрыла мрачная крылатая тень.
8.1
Меч постоянно норовил выскользнуть из рук, перемазанных кровью. В один момент она словно оказалась в своем страшном сне. Стиснув зубы, Эльдин рубила все, что было похоже на врага. С Хадором они разминулись, но иногда в поле зрения попадал его алый плащ - и сердце начинало биться быстрее.
Ее мир погрузился во мрак. Перед глазами мелькали распоротые животы, отрубленные конечности, кровь лилась под ногами подобно водам горной реки. И крики, крики, крики, которые сводили с ума. Она не успокоилась, пока вокруг не наступила тишина, а враги не полегли под ноги причудливыми фигурами. Утерев пот, Эльдин огляделась. Небо посерело перед рассветом.
- Эльди!
Ахнув, княжна обернулась - и в ту же секунду оказалась в крепких объятьях Хадора.
- Эльди, моя бесстрашная Эльди, - как заклинание повторял воин, хаотично покрывая поцелуями лицо невесты. Та смеялась, целовала его в ответ.
Вдруг улыбка превратилась в удивление, девушка как-то странно вздрогнула и обмякла в руках маршала. И в тут же секунду несколько десятков эльфов рухнули,пронзенные вражескими стрелами, как молодые срубленные деревца. Это был матч-реванш. Никто не различил в предрассветном воздухе пение тетивы луков.
На полем взошло красное солнце, которого Эльдин уже не увидела. А солнце не смогло отвернуться, чтобы не видеть, как эвбеонский маршал качает на руках бездыханное тело своей невесты, словно пытаясь привести ее в чувство.
- Моя храбрая мышка…
Последние слова впитались в землю вместе с первыми слезами.
***
Эльдин видела свое подвенечное платье. Серебряные нити и прозрачные рукава. Слышала голоса подруг, поющих обрядовые песни и вплетающие янтарные нити в ее пламенные кудри. Она видела Хадора. Он улыбался, протягивая ей руку. О, как она любила его! Его улыбку, его руки, его голос…
Картинки перед глазами менялись калейдоскопом, какие-то давали себя рассмотреть, какие-то вспыхивали - и сразу гасли. Эльдин не успела ухватиться за последнее видение, как перед глазами ослепительной белизной вспыхнули незнакомые стены.