Дорога домой.
Сквозь суету улиц и шум машин, словно скользя в безмолвной отрешённости, я шла домой. Находясь в этом мире, я словно парила за пределами его границ. Мимо проносились лица подозрительных людей – обычных обитателей вечернего вокзала. Многие останавливали на мне взгляд, и в этот миг заинтересованность задорным огоньком загоралась в их глазах. Но я не замечала этих лиц. Даже внутренний взор мой был пуст.
И вот вокзал позади. Лишь тонкая дорога, озарённая одиноко стоящими фонарями. И всюду туман… Он окружает и густой пеленой связывает всё вокруг: и пустынную землю, и одинокие фонари, фигуры вдалеке стоящих людей и вечернюю электричку, которая своими распахнутыми дверями в ожидании пассажиров наводит ещё большую пустоту, потому что нет людей и никто не сядет и не уедет в пустоту надвигающейся ночи.
Туман застилает глаза и наполняет разум. Кажется, что он нацелено окутывает меня, пытаясь очаровать своей бездушной красотой и унести в небытие. Медленные тени двигаются в темноте. Это очертания платформы, людей и деревьев. Туман не даёт свету проникнуть в мир и осветить его. Он ликует, потому что наконец-то его время настало и он в полной мере упивается минутами своей славы.
Воздух пронзает гудок уходящего поезда, такой резкий и протяжный, что сердце невольно сжимается, а душу наполняют пустые страхи, которые убаюкивающей мелодией приносит туман. Эта мелодия как колыбельная на ночь – красивая и тянучая, но леденящая душу так, что страх сковывает тело. Туман поёт свою песню не зря, он знает мои потаённые места, ведь ещё в глубоком детстве я сама рассказала ему о них. Даже легенду о призрачном поезде, который появляется из неоткуда и в мгновенье уносит людей в иной, более прекрасный мир, где их души обретут покой и счастье. Я подхожу к путям. Песнь тумана сделала своё дело и каждая моя клеточка готова к появлению поезда-призрака. Но его нет…
Минуя пути, я подхожу к дороге, освещённой фонарями. Но их свет тонет в тумане, который словно решил сыграть со мной злую шутку. Он чувствует пустоту в моем сердце и не может до неё добраться, чтобы наполнить. А я все не повинуюсь ему.
Где-то в темноте виднеется уютный дом, освещённый подсветкой, мечта любой женщины – растить детей в таком доме. Из-за тумана он кажется призрачной фантазией, но все же на мгновение ему удаётся развеять чары тумана. Но лишь половин пути преодолена.
Начинается новый раунд в нашем неоговоренном бою. Я это понимаю, как только туман с новой силой сгущается вокруг. Он застилает глаза, морозит душу и окутывает сердце. А самое страшное – он приводит с собой лучшего помощника. Тишина наполняет пространство. Она звенит в ушах и пробуждает панику. Даже самые отчаянные мысли не сравнятся с теми, что вызывает тишина. Хоть мои ноги и двигаются вперёд, мне кажется, что я тону.
Но в последнее мгновение, я оказываюсь в лучах света. Он такой тёплый и яркий, что даже не вериться, что его излучает одинокий фонарный столб. Тишина больше не пугает, а о существовании тумана я просто забываю. Да, однозначно мне стоило пройти этот путь в темноте, чтобы выйти на свет. И пусть я иду дальше и вновь погружаюсь в темноту, она больше не пугает меня. Свет научил меня видеть красоту. Я уже по-другому вижу туман. Он такой игривый и завораживающий, а тишина на самом деле звучит сотней мелодий! Темнота уже не искажает суть этих явлений. Даже когда кромешная тьма окутывает меня, страх не смыкает на мне свои леденящие цепи. Я знаю, что мне надо пройти совсем чуть-чуть и я вновь выйду на свет.
Время остановилось.
Карантин. По телевизору уже больше месяца говорят, что умирают люди. Много умерло… В интернете можно найти сколько угодно роликов на эту тему. Порой мне кажется, что гораздо сложнее найти что-то не связанное с болезнью.
Такая нелепость: всех посадили на самоизоляцию, а потом ругают, что люди по улицам шастают. Сами же сказали «САМО-изоляция» – то есть на своё усмотрение. И все-таки большинство людей удалось запугать – все по домам сидят. Пусто стало на площадях, в музеях и парках. Там где шумел город нет прежнего оживления. Машин на дорогах мало, многие забыли что такое пробки. Странно и непривычно ехать по центру Питера в когда-то запруженный автомобилями час пик. Такое ощущение, что власти пытаются намеренно вместе с болезнью остановить всё: время, жизнь, работу, экономику. Непонятное что-то. Вроде как простой грипп, ан нет, с подковыркой какой-то.
А время стоит.. и люди по домам безвылазно. Хотя кто-то работает даже на карантине, в то время как большинство работает дома. Сидят, бедные, как мышки в норках, и только в магазин бегают, чтобы погрызть было что. Какая ирония! И кто вообще придумал назвать год в честь крысы?
Вот и ещё один парадокс: всю жизнь хотели, чтобы время медленнее шло, всё роптали, мол: «Не успеваем, не успеваем!» А стоит сейчас просить «Ну что, теперь-то всё успели?», как человек потупиться, вздохнёт тяжко, что-то осознавая, и честно ответит – «Нет». Выходит не от времени это зависело.
С самого утра я бегала как ужаленная. Учёбу не отменили, а перенесли в онлайн режим, благо технологии позволяют, вот и суетилась, пытаясь разорваться между лекциями, домашними делами и разговором с братом. И как же радостно мне было в этой суете! Хоть волнение и сжигало нервные клетки, всем своим существом я ликовала от этого бешеного галопа времени. И каждая минутка стала дорога и секундочки, милые сердцу – все на пересчёт. Я задумалась… А ведь странно, что когда день проходит спокойно, без эмоций совсем, на сердце как-то тоскливо, будто и не было этого дня вовсе. А день, который так спешил пройти быстрее оказался самым длинным.
Но вот, вырвавшись из суеты виртуальной учёбы да родимого дома, я иду в храм. Поднимаюсь по большим ступеням, прохожу притвор, и, осеняя себя крестным знаменем, замираю нерешительно. Вот теперь, пожалуй впервые за последнее время я осознаю всю силу сложившейся ситуации. Точно фильм поставили на стоп, прихожане стоят, соблюдая ровную дистанцию в один метр. Так непривычно видеть мой родной храм, всегда оживлённый радостными людьми, сейчас совсем застывшим и траурным. Траур и грусть вносит ещё и то, что сегодня Великая Пятница Страстной седмицы и уже произошёл вынос плащаницы.
И эта картина: настороженно-отрешённые люди, траурные одеяния, недвижимые молчаливые фигуры, угнетённые внутренним страхом – все отчётливо говорит мне: « Время остановилось. Оно ждёт чего-то. Возможно, пока власть имущие запустят механизм, и оно пойдёт. Но будет ли оно прежним?..»