Злость на самого себя одолела разум. Я оторвался от посиневших губ возлюбленной и испытал самое ужасное чувство – душевную боль. Она была такой сильной, что разрывала все внутренности в клочья.
Время приближалось к вечеру, но я продолжал сидеть над бездыханным телом жены и проклинать свою никчемную жизнь. Она не должна была уйти вот так!
— Нет, нет, нет, — битый час шептал я, поглаживая безжизненные щёки, утратившие свой лёгкий невинный румянец.
— Я отомщу за тебя, любимая, — искренне пообещал, нежно обняв голову той, которая совсем недавно сидела над колыбелью дочери и сладким голоском напевала детские песенки.
«Жизнь часто проверяет нас на прочность» – твердят все, кто сталкивается с трудностями на жизненном пути. Я же не верю этому утверждению. Всё, что мы переживаем, является не больше, чем обычной случайностью. Жизнь не распоряжается нами, это мы распоряжаемся жизнью.
В параллельной вселенной мой двойник вернулся домой к жене с новостями о том, что Кэтрин вскоре окажется в плену Даквуда. Его Келли жива и здорова только потому, что у того Джозефа не хватило сил удержать тайну. Но за это он не поплатился жизнью своей любимой.
Мне же выпала тяжелая ноша быть повинным в смерти многих. Кастелла... Кэтрин... Келли... и, возможно, годовалой малышки, рождённой в тайне ото всех. Самое ужасное, что Кэтрин и Кастелл помолвлены, но теперь уже никогда не станут настоящими мужем и женой. И в этом виноват только я один...
Ничтожество!
Глава 17.
Настоящее время.
Душевная боль намного сильнее физической. Она никуда не уходит через сутки, месяцы и даже года. Она лишь немного отступает, даёт человеку возможность страдать тихо. Моя боль достаточно велика, чтобы пытаться скрыть её. Мне невыносимо тяжело сейчас. Особенно под действием спиртного. Слёзы сами собой выступали на глазах и скатывались по лицу, оставляя за собой холодные мокрые следы и тяжесть на душе.
Я не понимаю, как Джозеф мог предать моих родителей и рассказать, где вместе со мной скрывается мама. Насколько сильно Даквуд запугал его, чтобы самый близких друг мог выдать смертоносную тайну? Мама сплошь и рядом доверяла ему, научила его быть наставником в развитии потухающего дара. А он...
— Я догадывался, что армия из пары десятков ангелов идёт на нас не для того, чтобы напасть, — заявил Дэниэл, аккуратно поглаживая моё плечо.
— Да уж, — выдохнул Харви. — Два десятка против двух сотен, все мы должны были догадаться, что это ловушка для Элисон. Давайте выпьем за провал Даквуда. Как бы скоро бы он не напал вновь, мы не должны упускать шанс напиться вусмерть.
Мы звонко опустили пустые стаканы, молча переглядываясь.
Моя рука неловко томилась в мозолистой ладони Дэниэла. Его большой палец медленно вырисовывал круги на моей холодной костяшке. Оливия и Харви уловили этот жест внимания удивительными взорами.
Оли мгновенно недоуменно посмотрела на брата. Я не упустила возможность услышать её немые вопросы.
«Неужто братец смог отпустить прошлое и позволить Эли всё вспомнить?» — блондинка была возмущена и радостна одновременно.
«Ого, Дэни решился снова сойтись с нашей малышкой?» — мысли Харви попутно заполонили мой разум.
«Ребята, только не сейчас. Не сейчас...» — безмолвно твердил ангел, заметив красноречивые взгляды друзей.
— Чем вы занимаетесь, когда пьёте? — поняв, что молчание затягивается, спросила я.
— В каком это смысле? — Оли одарила меня заинтересованным взглядом.
— Ну, обычно, когда молодые люди пьют, они начинают во что-нибудь играть. «Правда или действие» и подобное.
— Мы не сторонники людских развлечений. Чем плохи откровенные разговоры? Я думаю, что люди придумали это только потому, что хотят выяснить, что скрывают другие. Мы же слишком открыты друг для друга. Знаем, кто чем занят, и у кого какие переживания.
— Да, Эли, Харви прав. Мы знаем друг о друге всё, — поддержала друга Оливия.
— Но я мало знаю о вас.
— Если ты о том, какой секрет мы таим, то тебе не нужно окунаться в это с головой. Всё само придёт, — кивнул Харви.
— А если тебя интересует что-то другое, то просто спроси нас, — подал голос уже Дэниэл. Я посмотрела в его кофейные глаза. — Если есть какие-то страхи и переживания, то поделись. Мы выслушаем и поддержим.
— Я не стану спрашивать, что вы так усердно скрываете. Но я хочу знать причину. Это вы можете сказать?