***
Прежде, чем поднять тяжёлые веки, отметила, насколько сильно воздух вокруг был пропитан грязью и кровью. Но даже лицезреть не нужно, чтобы понять, где я нахожусь. Не в плену злобных ангелов точно. Да, и схвати бы они меня ночью, в сознание я бы уже вряд ли пришла.
Солнце уже выглядывало из-за горизонта, слепя меня ранними обжигающими кожу лучами. Маленькие птахи летали по простору поселения и ласково щебетали о чём-то прекрасном.
Я повернула голову, открыв обзор на вторую половину кровати. Рядом со мной лежал Дэниэл. Его лицо, шея, грудь были покрыты ссадинами и гематомами, кисти рук и живот – перевязаны бинтами, а крылья – окровавлены в некоторых местах. Самое главное, что он жив!
Не успел ангел и вырваться из плена сна, как я с небывалой жаждой поцеловала его в потрескавшиеся темно-лиловые губы. Дэни проснулся сразу же, ответил на давно желанный поцелуй и осторожно обнял меня.
Мы лежали очень долго, совсем не двигаясь и наслаждаясь поцелуем, согревающим наши души. Мой мир снова приобрёл яркие краски. Я снова начала чувствовать всё то, что, казалось, успела забыть за последние сутки.
— Перепугал же ты меня, пернатый, — счастливая улыбка растянулась по всему моему лицу.
— А я смотрю, к кому-то вернулась память?
— Не говори сейчас об этом. Лучше скажи мне, как сильно ты скучал.
Ангел, ничего не произнося в слух, снова вернул свои губы к моим.
«Я не скучал. Я страдал без тебя», — даже мысленно Дэниэл стонал от удовольствия, приходящего от нежности поцелуя.
Я ощущала тепло ладоней мужчины даже через плотный слой бинтов. Его сердцебиение импульсами проходило по руке, покоящейся на мощной груди. Дыхание ангела приятно обжигало кожу щёк. А движения его языка умиротворяли мой страх, не до конца исчезнувший из недр мозга.
Мне было тяжело сдержать свои эмоции. Перед глазами постоянно стояла картина вчерашнего утра, когда я билась в неостановимой истерике. На глаза напрашивались слёзы.
— Не смей плакать, — отдалился Дэниэл и принялся стирать слёзы с моего лица.
— Не могу, — покачала я головой и обхватила его забинтованные кисти, чтобы прочувствовать каждый их миллиметр.
— Прости меня, ангелочек. Впредь я не оставлю тебя одну, обещаю.
Наши губы снова начали танцевать, соприкасаясь, но уже более смело и страстно. Мужские ладони принялись к изучению моего тела, они властвовали надо мной. Вскоре раненные руки пробрались под мою футболку. Бинты скользили по коже, вызывая приятные ощущения, которые скапливались внутри живота.
Дэниэл дышал всё тяжелее и тяжелее. Он вспоминал множество подобных моментов и сильные страдания, которые длились огромное количество времени, проведённого без меня. Пусть я и жила с ложными воспоминаниями долгие два года, но сейчас все накопившиеся чувства вырвались наружу. Я провела ровно столько же без Дэниэла, без его любви, без наших поцелуев.
— Дэниэл, я так соскучилась, — прошептала я сквозь поцелуй.
— Прошло всего четыре дня, — серьезно смотрел на меня ангел, отдалившись. — Боюсь представить, что произойдёт, когда мне нужно будет улететь на месяц.
— Во-первых, ты только что пообещал, не оставлять меня одну, — нахмурившись, смотрела на него в упор. — А во-вторых, я не об этом.
Легкая улыбка непроизвольно тронулась губ. Я медленно повела рукой вниз по животу мужчины, а остановилась только тогда, когда добралась до резинки спортивных штанов.
— Эли, я тоже безумно хочу этого. Но... — когда Дэниэл начал подниматься, его тело охватила боль. Лицо любимого моментально исказилось, глаза оказались сильно зажмурены, а зубы сжаты чуть ли не до хруста. — Мне нужно сперва излечиться. Моё крыло... я его почти не чувствую.
Общее состояние ангела было весьма плачевное. Мужчина с трудом поднялся на ноги и, хромая, поковылял к двери. Я пошла за ним.
В гостиной нас ждали три пары красных глаз. Оливия первой подбежала к нам с Дэниэлом и, стараясь не навредить брату, обняла обоих.
— В последний раз вы наслаждаетесь моими объятиями, потому что я хочу отвернуться вам обоим головы. Эли, ты, вообще, нормальная!? Я злюсь на тебя. А ты, Дэни? Тоже не лучше! — подруга плакала от счастья и страха. Я чувствовала тревогу, которой наградила её этой ночью.
— Сестрёнка, успокойся. Мы здесь, живы и здоровы, — улыбнулся мужчина, обнимая Оли в ответ.
— Особенно, здоровы, — недовольно усмехнулся Харви, обводя взглядом друга.
Оливия отошла от нас, поддержав слова псионика.
— Ох, детки, ну и напугали вы нас, — Джозеф, не спеша, поднялся с дивана, наблюдая за моей реакцией. Я лишь опустила взгляд в пол. Я помню те эмоции, которые испытывала к нему после разоблачающих слов Даквуда, но и помнила то, что простила его больше двух лет назад. И сейчас я больше была той старой Элисон, чем её теневой версией, которая прожила всего пару лет.