Витька, пригибаясь, бросился за сарай и залез в пустую собачью будку. Андрей Кондратьевич с управдомом медленно прошли мимо.
— Дефицитный же материал! — торопливо продолжал управдом. — Вы поймите, товарищ педагог! Только привезли, а они уж бродят по двору, принюхиваются…
Была весна. Вовсю светило солнце. Распускались листочки. Зеленела травка. На улицах кишела детвора. А Витька плелся в школу и угрюмо размышлял: «Сколько этих самых малышей… Зимой и не подумаешь, что их в городе так много. Пожалуй, когда они все подрастут, на них никаких учителей не хватит. Откуда им возьмут столько учителей?..»
Держась по двое за руки, навстречу Витьке шла целая армия малышей.
Толстая пожилая воспитательница прямо с ног сбилась: отведет одного на место, а другой уж увидел под ногами какое-то стеклышко, присел и из земли его выковыривает; она — к нему, а впереди двое остановились и разинув рот смотрели на курицу, будто курицу сроду не видели.
У всех — маленькие лопаточки, ведерки, совки. Витька сразу догадался, куда их ведут: вон в тот новый садик. В огромные ящики навезли песку, белого, чистого, чтоб этим карапузам лепить свои дурацкие пирожки, без толку перетаскивать в ведерках, возить в машинах или зря раскидывать по дорожкам.
А когда Витька с Юркой пришли позавчера с ведерком взять немножко песочку — посыпать кроликам, какая-то старушка с метлой как раскричалась:
— А ну высыпьте обратно! Это малышам. А вы уже подростки!
А подросткам-то, если рассудить, песок, может, и нужней. Они его в дело употребят, а от малышей все равно никакого толку.
— Теть, гляньте, вон рыжий хочет под ворота лезть, — сказал Витька и, обернувшись, обомлел.
Тетя сидела на крылечке, расстегивала рукой воротник и дышала так громко, как Витька дышал только на приеме у врача. Круглое лицо ее было совсем белое.
Малыши шли себе и шли, ничего не замечая.
— Теть, а теть! — подскочил к ней Витька. — Вы что… Теть, да тетя же… Тетя, вам плохо, да? Слышите, тетя?
Из калитки выбежала какая-то женщина:
— Гражданка, что с вами? Дурно? Сейчас, сейчас… Это сердце!..
Толстая тетя с трудом показала рукой в сторону нового сквера:
— Детей.
— Понимаю! — отозвался Витька. — Я их — в сквер! Я доведу. Вы, тетя, самое главное, не беспокойтесь, отдыхайте себе! Все целы будут.
Витька догнал растянувшихся ребятишек.
На ходу он подхватил рыжего, который, присев на четвереньки, пытался подсунуть голову под чьи-то ворота и посмотреть, что это там во дворе тарахтит и стучит.
— Ты чего заглядываешь? Марш в строй!
Рыжий подозрительно взглянул исподлобья, сморщился, но все-таки послушно пошел, не сводя глаз с Витьки.
Витька выпятил грудь и скомандовал, прямо как военрук:
— Не растягиваться! Под-тянись!
Он решил сразу установить у малышей военную дисциплину.
Но бестолковые карапузы то ли испугались его бравого вида, то ли вообще не признавали военной дисциплины, только они остановились, сбились в кучу и начали озираться по сторонам.
Потом один крикнул, вытянув шею, как гусь:
— Галдыбанна?!
И остальные, тоже как гусиное стадо, жалобно подхватили:
— Гадлыбанна!
— Калдыванна!
— Калдиванна!
Но Витька недаром был человек находчивый:
— Эй, вы! Глядите все сюда! Сюда глядите! Эт как называется? Эт называется — цирк! — кинул портфель на землю и несколько раз перекувыркнулся через голову. — А теперь вот! — И Витька, встав на руки, хотел показать, как он ловко пройдется, но не удержал равновесие и больно хлопнулся о землю. — Во! Ну как?
Ребятишки окружили его и доверчиво улыбались.
Рыжий тоже стал на четвереньки, уперся головой в землю и начал поднимать то одну, то другую ногу.
— Дальше пошли, — сказал Витька, отряхиваясь. — Дальше будет другой фокус. Еще интереснее!
Малыши послушно потянулись вслед за ним к скверу. Какая-то девчонка вспомнила:
— А Клавдиванна?
— Эй, смотрите! Да смотрите скорее! — не давая малышам опомниться, во всю мочь загорланил Витька. — Вой он! Вон он сидит!
Под забором сидел тощий глазастый котенок. Витька коршуном налетел на него, сгреб за шиворот и поднял над головой.
— Видали? Эт кто? Эт называется кто? Эт котенок? Как он кричит?
— Гав-гав… — нерешительно сказал жизнерадостный синеглазый толстяк с ведерком, который улыбался так, что было видно все четыре его зуба.
Малыши заволновались.
— Мяу! Мяу! Мяу! — закричали малыши на разные голоса.
Толстяк обрадовался и закричал громче всех:
— Мяу!
Витька потихоньку продвигался к скверу. Малыши, не сводя глаз с котенка, шли за ним и весело кричали:
— Мяу!
В воротах сквера Витька остановился:
— Кому дать погладить?
— Мне! Мне!
Со всех сторон потянулись руки. Толстяк с ведерком, каким-то образом отставший, принялся отчаянно толкаться, как настоящий богатырь.
— Айда за мной!
И Витька гордо прошел мимо удивленной старушки с метлой, изредка покрикивая на своих подчиненных:
— Не растягиваться! Равняйсь!
Потом Витька стал давать гладить котенка всем по очереди. Каждый старался погладить первый. А кто уже погладил, не хотел отходить. Рыжий одной рукой вцепился котенку в шею, а другой толкал в грудь синеглазого богатыря. Кто-то кого-то стукнул совком, кому-то насыпали на голову песку. Наконец котенку это надоело, он вырвался и убежал.