Недаром перед смертью он сказал про эти свои полудетские годы:
«Уму непостижимо, сколько я работал! Господи, сколько я работал!»
И количество работы с каждым годом росло.
В 1843–1845 годах Некрасов печатал статьи и стихи под десятью псевдонимами: Пружинин, Бухалов, Иван Бородавкин, Афанасий Пахоменко, Стукотнин, Назар Вымочкин, Ник-Нек и др. В его лице в русскую литературу вошел один из самых замечательных тружеников.
Но так мизерно платили поэту за его колоссальный труд, что и тогда он не спасся от нужды, хотя, казалось бы, одни его пьесы, поставленные в Александрийском театре, должны были давать ему изрядный доход.
Из его пьес наибольший успех имели в то время три: «Шила в мешке не утаишь», «Актер» и «Материнское благословение». Они выдержали много представлений в столичных и провинциальных театрах, но их автор оставался таким же бедняком, как и был.
Бедствовал он долго — лет пять. Эта полуголодная молодость, «убитая под бременем труда», оказала большое влияние на все его дальнейшее творчество. Именно с этой поры он научился смотреть на явления окружающей жизни суровыми глазами труженика, который, на себе испытав, каково живется бедноте в условиях эксплуатации и рабства, навсегда возненавидел ее притеснителей. Впервые это демократическое понимание действительности сказалось в его юношеских стихах «Говорун», написанных в 1843 году:
В том же году — или немного позднее — в одной своей прозаической повести он написал:
«Есть несчастливцы, которым нет места даже на чердаках и в подвалах, потому что есть счастливцы, которым тесны целые домы».
В это самое время Некрасов познакомился и близко сошелся с великим русским критиком, революционным демократом Белинским, который полюбил его именно за его непримиримую злобу к угнетателям трудового народа. Белинский стал подолгу беседовать с юным поэтом и открыл ему глаза на все злое и мерзкое, что совершалось вокруг. Некрасов понял, что ограбление трудящихся есть многовековая система, узаконенная государственным строем. Ему стало ясно, что все благополучие «сильных и сытых» основано на эксплуатации миллионов крестьян, закабаленных крепостниками-помещиками. И, памятуя тягостные впечатления детства, он под влиянием Белинского окончательно решил отдать всю свою жизнь, весь свой горячий талант на революционную борьбу с этим бесчеловечным порядком вещей.
«Ясно припоминаю, — рассказывал впоследствии Некрасов, — как мы с ним вдвоем часов до двух ночи беседовали о литературе и о разных других предметах. После этого я всегда долго бродил по опустелым улицам в каком-то возбужденном настроении, столько для меня было нового в высказанных мыслях. Моя встреча с Белинским была для меня спасением».
Белинский требовал от современных писателей правдивого, реалистического изображения русской действительности. Некрасов вполне отвечал этому требованию. Покончив с напыщенной романтикой своих первых стихов, он обратился к реальным сюжетам, подсказанным ему подлинной жизнью, — стал писать проще, без всяких прикрас, о самых обыденных вещах, и тогда в нем сразу проявился его свежий, разнообразный и глубоко правдивый талант.
«Белинский был вполне русский человек, — вспоминал о великом критике И. С. Тургенев. — Благо родины, ее величие, ее слава возбуждали в его сердце глубокие и сильные отзывы».
Некрасов всегда говорил с умилением о пламенном патриотизме Белинского. В своей поэме «Несчастные» он, как предполагают исследователи, воспроизвел те вдохновенные речи о родине, которые слыхал от Белинского:
Некрасов вполне разделял эту веру Белинского в чудотворные силы народа, в «огромность исторических судеб его в будущем». Не раз повторял он в стихах, что русский народ — богатырь, что он грудью пробьется к желанному счастью и что революционное служение народу есть патриотический долг каждого: