Осенью 1962 года в ходе острого столкновения политической воли, властных амбиций и догматизма трех лидеров — Фиделя Кастро, Джона Кеннеди и Никиты Хрущева — мир оказался на грани ядерного самоуничтожения. Кубинский кризис был кризисом доверия. Самое удивительное заключается в том, что этот конфликт возник чуть ли не на пустом месте: первоначально ни США, ни Советский Союз никаких особых интересов на «Острове свободы» не имели и больших планов не строили. Узел кубинского конфликта завязывался постепенно, почти незаметно, самотеком, в нем большую роль играли случайность и обычная человеческая глупость.
На Кубе 1 января 1959 года был свергнут проамериканский диктаторский режим Батисты. Для Латинской Америки, где перевороты и смена власти происходили чуть ли не ежегодно, — событие заурядное, и тогда на него ни США, ни Советский Союз почти никакого внимания не обратили. Правда, Москва уже вскоре признала правительство Фиделя Кастро. Но дальше дело не пошло, тем более, что Кастро тогда отнюдь не питал симпатий к СССР и социализму.
Первоначально Кастро, нуждаясь в помощи и в поддержке, сделал ставку на Вашингтон. Весной 1959 года он прибыл в США, где встретился с вице-президентом Никсоном и госсекретарем Гертером. Последний так потом говорил Эйзенхауэру о Кастро:
— Он очень похож на ребенка. Очень неопытен, озадачен и сбит с толку возникшими практическими трудностями.
Однако американская администрация не пошла навстречу кубинскому лидеру и в помощи отказала. После этого тот обращает свой взор в сторону Москвы, Он прекрасно сознавал: чтобы выжить, надо обзавестись могущественным и богатым покровителем. И тут, по свидетельству О. Гриневского, определенную, роль сыграла чистая случайность. Хрущев, с подачи своего зятя Аджубея, в ноябре 1959 года ознакомился со статьями корреспондента ТАСС в Латинской Америке (а по совместительству, одного из ведущих сотрудников КГБ), Александра Алексеева, посвященными антиимпериалистической борьбе мужественного кубинского народа во главе с бородатым Фиделем Кастро. Статьи эти произвели на Хрущева большое впечатление.
В феврале 1960 года на Кубу прибыл первый заместитель Хрущева по Совмину Микоян. Вожди нового кубинского режима ему понравились. Вернувшись, Микоян сообщил, что они, конечно, еще не коммунисты, но стойкие борцы против империализма. Вскоре Советский Союз предоставил Кубе кредит в сто миллионов долларов сроком на двенадцать лет. Недаром, выступая на заседании Генеральной Ассамблеи ООН осенью 1960 года, Кастро, обращаясь к американской делегации, говорил:
— Это вы толкнули нас на поиски новых рынков и новых друзей: И мы нашли их в лице Советского Союза, социалистического мира. А уж после этого мы заинтересовались и социализмом как таковым, стали его изучать. И пришли к выводу, что без социализма нам не переделать Кубу. Это вы, американцы, нас научили, как действовать.
С весны 1960 года, когда международная обстановка изменилась, антиамерикански настроенная Куба все больше привлекала внимание Хрущева. В мае 1960 года установились дипломатические отношения с между СССР и Кубой. А осенью того же года, когда Хрущев находился в США, он решил встретиться с молодым кубинским вождем. Беседа их была недолгой, двое лидеров всего лишь хотели познакомиться друг с другом. Потом Хрущев скажет: «Я считал своим долгом нанести визит этому героическому человеку, который поднял знамя борьбы кубинского народа за свою свободу и независимость, борьбы бедных против богатых и обеспечил победу трудового народа». А Эйзенхауэр записал в своих мемуарах, что эта встреча усилила подозрения американцев, что Кастро является коммунистом.
Как бы то ни было, для американцев кубинская проблема неожиданно выдвинулась в число ведущих. А тут еще началась предвыборная кампания, в ходе которой кандидат от демократов Кеннеди нанес мощный удар по своему сопернику республиканцу Никсону, обвинив администрацию Эйзенхауэра в бездействии против коммунистической угрозы со стороны Кубы.
В январе 1961 года Джон Фицджеральд Кеннеди приступил к исполнению обязанностей президента США. С самого начала Хрущев внимательно следил за словами и действиями нового хозяина Белого Дома. В инаугурационной речи Кеннеди, с одной стороны, предостерегал от грозной опасности уничтожения человечества в результате ядерной войны, с другой — взывал к жизненной силе американской нации, которая призвана защищать свободу.
Кеннеди приходилось уделять много внимания внешней политике. Горячими точками вялотекущей «холодной войны» по-прежнему были Куба и Берлин. Хрущев выжидал, пока не трогая в своих многочисленных выступлениях США и их лидера. 17 апреля 1961 года вооруженные отряды кубинских эмигрантов высадились на побережье Кубы. Руководило этой агрессией ЦРУ однако Кеннеди не решился открыто выступить в ее поддержку. Через несколько дней десант был разбит.
Весной 1961 года началась подготовка к встрече Хрущева и Кеннеди в Вене. Георгий Большаков, который в 1959–1962 годах являлся советником нашего посольства в Вашингтоне, вспоминает о своей беседе в мае 1961 года с министром юстиции США и братом президента Робертом Кеннеди. Когда они обсуждали предстоящую встречу двух лидеров, Роберт говорил:
— Брат считает, что напряженность в отношениях между нашими странами возникает главным образом из-за непонимания друг друга, неправильного толкования намерений и действий другой стороны. Президент принял власть из рук генерала Эйзенхауэра, который был крупным военным руководителей. Ему достались в наследство такие люди на ключевых постах, как директор ЦРУ Аллен Даллес, председатель объединенной группы начальников штабов генерал Лемнитцер и другие. И ошибка брата заключалась в том, что он не заменил их сразу же. Эти люди выдвигали устаревшие рекомендации и предложения, которые не соответствовали новому курсу президента. И именно исходя из их неправильных оценок обстановки вынужден был принимать решение мой брат. Куба изменила все наши представления о внешней политике. Для нас события в заливе Кочинос не провал, а лучший урок, который мы получили. Теперь мы не намерены повторять прежних ошибок.
— Брат, — говорил Р. Кеннеди, — едет в Вену с большими сомнениями. У нас создается впечатление, что премьер Хрущев считает, будто имеет дело с довольно слабой политической фигурой, молодым человеком, который еще не обладает опытом ведения государственных дел, не обладает сильным характером и уверенностью в себе. Все первые пять месяцев президентства Кеннеди на него оказывалось определенное давление с вашей стороны. Я часто спрашивал его, как ему нравится быть президентом… На что он, как правило, отвечал: «Если бы не русские, это была бы лучшая должность в мире!»
Оценивая проблему Берлина, Р. Кеннеди говорил:
— Берлинская проблема, равно как и проблема двух Германий, создана не премьером Хрущевым и не моим братом. Это очень сложная проблема, поэтому вряд ли следует встречу в верхах в Вене начинать с ее решения. По нашему мнению, до того как мы будем детально обсуждать берлинскую проблему на совещании в верхах, следует внимательно изучить ее и не предпринимать каких-либо крупных дипломатических акций.
К сожалению, в Вене в июне 1961 года Хрущев повел себя не лучшим образом. Он принял стремление Джона Кеннеди к взаимопониманию и терпимости за проявление слабости. Хрущев потребовал, чтобы западные державы ушли из Западного Берлина и вновь выдвинул свою идею создать тройку генсеков в ООН. Завершая встречу с Хрущевым в Вене, президент Кеннеди заметил:
— Я полагаю, что зима у нас будет очень морозной.
Позднее, обращаясь к нации 26 июня, Кеннеди говорил:
— Семь недель тому назад я возвратился из Европы и сообщил Вам о моей встрече с главой Советского правительства Хрущевым и сопровождавшими его лицами. Мрачные предостережения Хрущева о будущем всего мира, его меморандум о Берлине, последующие речи и угрозы, высказанные им и его уполномоченными, а также увеличение советского военного бюджета — все это привело наше правительство к ряду решений и к совещанию с участниками Атлантического пакта.