Вера немного отстранилась от меня.
- Теперь ты будешь считать меня сумасшедшей? – спросила она.
- Даже не подумаю, - сказал я и чмокнул ее в губы. – В наше время такими были каждый второй.
Рваный ритм жизни, оторванность от природы, некачественная пища, плохой сон, большие объемы информации и пропаганды вокруг становились причиной психических расстройств в том мире, который я покинул. Люди наполняли секции по йоге и других восточных практик, бегали трусцой, ходили в качалку и часто не за тем, чтобы достичь хорошей физической формы, а для того, чтобы хоть как-то привести в порядок мозги.
- Если тебе нравится, я не против, - сказал я.
- Правда?
- Правда, - сказал я.- Только, делай это упражнение немного по-другому.
Когда я пришел в каюту, Вера стояла неподвижно посреди комнаты и выбрасывала руку с зажатым стилетом вперед.
- Попробуй делать то же самое, но с шагом правой ногой вперед.
- Вот так? – Вера сделала шаг и кольнула стилетом пространство перед собой.
Пространство не заметило укола или заметило, но ничего не сказало.
– Так?
- Немного не так. Ты каталась на коньках?
Вера кивнула.
- Представь, что ты скользишь по льду.
Вера повторила движение. Вышло лучше.
- Как хорошо, - сказал она. – У нас рядом с домом был пруд. Зимой он замерзал, и мы катались там на коньках. Я так и представила себя: в этом платье, снежинки вокруг, а я, не чувствуя холода, скольжу с вытянутой рукой, с этим ножиком. Все мальчишки обзавидовались бы.
Вера засмеялась, и мне стало хорошо.
- Пойдем обедать, - сказал я.
- Пойдем, - сказал Вера, положила стилет в футляр, а футляр на стол.
«Раньше она его скрывала. Теперь не будет,» - подумал я. – «Зверь укрощен и теперь никому не причинит вреда».
Сцены 25
После этого случая Вера уже не скрывала от меня свои занятия со стилетом. Когда мы просыпались, она надевала на ночную рубашку свой легкий халатик, повязывала поясок, доставала футляр со стилетом, садилась на стул и ждала пока я оденусь и уйду на зарядку с Генрихом. Я целовал Веру и смотрел в ее зеленые, еще чуть заспанные глаза.
- Иди, - говорила она. – Мне надо успокоиться. Ночью приснился плохой сон.
Я уходил и по дороге на палубу думал, а зачем я занимаюсь зарядкой? Мне тоже приснился плохой сон?
В общем, я решил еще раз попытаться почувствовать то, что чувствовал во время нападения японцев-заговорщиков на консульство. Я заранее предупредил Генриха, что задержусь, и утром остался с Верой, чем немного удивил ее.
- Солнце мое, - сказал я. - Мне надо кое-что проверить.
Заметив, что она хочет начать расспросы, поспешил добавить:
- Не спрашивай пока, ладно? Потом все расскажу. Отложи пока стилет.
Я взял у нее из рук нож и положил на стол. Мы стояли друг напротив друга. Она - в своем легком одеянии, и я – в своем китайском костюме.
- Толкни меня кулаком, - попросил я. – Также, как ты колешь стилетом.
Вера улыбнулась и ударила меня своим кулачком в грудь. После Генриха с его палкой, это было почти нежно. При этом Вера слегка качнулась вперед. Я шагнул вперед и приобнял ее за талию. Ее кулачок все еще упирался мне в грудь.
- Это что, такая игра? – спросила Вера.
«С молодыми женщинами еще труднее, чем с подростками,» - подумал я.
Вера явно хотела объяснений.
- Помнишь я рассказывал тебе об инциденте в консульстве? - спросил я.
Вера кивнула.
- До этого я никогда не стрелял в людей, - стал я объяснять. – Вот сейчас я тебе рассказываю, и сам не верю, что это было со мной.
- Так может, это был не ты, а … ? – в глазах Веры было уже не удивление, а беспокойство.
- Нет. Деклера давно нет, - сказал я. - Есть только я, милая. Это было что-то другое. Это я и хочу проверить.
- Ладно, еще раз ударить? - Вера сделала шал назад.
- Да, но только, когда я опущу руку, - сказал я.
Я поднял раскрытую ладонь вверх и помахал ею, словно приветствуя Веру.
- Хорошо, - сказала она. - Я жду. - Ее лицо стало серьезным.
И что-то произошло. Я смотрел на Веру, и в который раз меня охватывало чувство радости, что это моя женщина, и что никакая другая мне не нужна. Но одновременно я слышал шаги в коридоре и почти видел пожилую даму из соседней каюты, которая ковыляла на утренний променад на палубу. А еще слышал все звуки, которые издавал корабль. Вот это - пыхтит один из корабельных паровиков, вот это - скрипят шарниры рулей, когда их тянут за тросы поворотом штурвала из капитанской рубки. А это - чуть кашлянул штурман, а потом его руки снова заскользили по карте, издавая характерное шуршание. Дальше я не стал прислушиваться и опустил руку.