Проснулся мужик весь в поту. Смотрит, а рядом с женой снова Олеженька стоит.
- Ты чего не спишь? – спрашивает, а мальчик, только глазами сверкает, в свою кроватку молча вертается.
Жена на утро ещё сильнее осунулась. Сидел Митрофан хмурый, у кровати. Супруга настолько слаба стала что даже встать не смогла. Пошел к знахарке местной, да та, женщину увидав, головой покачала, осторожно зеркальце в серебряной оправе ко рту женщины поднесла. Болезная дышала, а знахарка случайно через зеркальце Олежку увидала. Вздрогнула, зеркальце из рук выпало, да и разбилось.
- Ох, сегодня всё из рук валится, - дрогнувшим голосом посетовала знахарка, - я сделаю укрепляющий отвар, - сказала она. – Митрофан, до ворот проводи меня, как давать отвар объясню, да пару советов по уходу дам.
Стоило к калитке подойти, знахарка оглянулась, и, заметив в окне Олеженьку, через силу улыбнулась ему, рукой помахала.
- Митрофан, - тихо начала она, отвернувшись от окна, - за ведьмой в соседнюю деревню кого пошли, пусть срочно помощи просит, да привезёт сюда. Жену одну с Олежей наедине надолго не оставляй.
- Почему? – удивился мужик.
- Потому что сын твой тебе вовсе и не сын. Если жену от него не заберешь, или ведьму на помощь не позовёшь, в могилу не сегодня так завтра Настасью сведет.
- Не говори глупости дура старая, - разозлился Митрофан, и хлопнул за собой калиткой.
Старуха покачала головой и, постояв немного у чужого забора, прочь ушла.
Пошел мужик коня да телегу у соседей просить, дабы жену в город к врачам отвезти. Олежка с мамкой не хотел расставаться, всё норовил следом на тележку запрыгнуть. Отвел его Митрофан к охотнику, с которым дружбу водил, да оставил там сына на присмотр на несколько дней.
У охотника того, жена тоже на сносях ходила, уж рожать скоро нужно было. Увидал малой женщину, так сразу и успокоился. А та сидит с ним колыбельные напевает, да играет. Олеженька внимательно слушает, как любопытная птичка головку на бок наклоняет. Охотник пойти в город вместе с Митрофаном предлагает. Собаку месяц назад на охоте медведь задрал, только благодаря верному псу охотник в тот вечер из лесу выбрался. Решил он в городе щенка от тех же собак, у которых его прошлый друг уродился взять. У супруги охотника ещё время до родов было, вот она и отпустила. Да и не смогла бы иначе. Охотнику без собаки в лесу неспокойно и тяжко.
Запрягли они лошадь в повозку, постлали сено, да одеяла, Настасью аккуратно уложили, да потихоньку повезли. Да как повезли. Кляча старая, едва телегу тащит, троих точно не выдержит, вот и шли они под уздцы поддерживая лошадь.
- Агафья совсем умом слаба стала, представляешь, сказала, что мой сын вовсе и не мой сын вовсе.
- Так ежели не твой, так от кого тогда?
- Да я ж почём знаю. Вот бабы, лишь бы клеветать почем зря. Ещё к ведьме послала, с ума старая сошла, с этим мракобесием сталкиваться.
Охотник остановился.
- А что она конкретно сказала?
- Сказала, что не мой то сын, чтобы слал я кого к ведьме на поклон и помощи просил, а не то Настасьюшка сегодня-завтра на небеса отправится. Не понимаю, как это вообще связано. Мне Настасьюшка всегда была верна. Вот же дура старая… Горазда языком своим поганым трепать, беду на нас насылать.
Услыхал охотник слова сапожника, так развернулся и обратно со всех ног помчался.
- Ты куда? – закричал ему в след Митрофан, но охотник даже если и слышал, тратить время на объяснения не собирался.
Добрался охотник до дома уж затемно. В дом залетает. На кровати супруга белая-белая лежит. Живот – одежда на животе рваная, кровью пропиталась, простыни вокруг мокрые, а внутри живота, что-то шевелится.
Зарыдал охотник, к кровати подбежал, лбом о голову жены прислонился. В животе снова кто-то толкнулся, и охотник нож достал, малыша спасти попытался, через животный вой из утробы вырезал. Да как взял в руки существо уродливое, без рук да ног, так и выронил. Тот размноженным языком зацепился и под кроватью скрылся. Достал охотник ружье, темноту под прицел взял, пару раз выстрелил, а когда перезаряжать начал, существо, через окно ловко орудуя длинными и сильными языками, как ловкими щупальцами, выбралось…