— Почему? Разве она плохая?
— Дело не в этом. Картина прекрасная. Но смотреть на нее невозможно. Больно как-то. А вообще, если честно, ни за что бы не хотела стать художником.
— А кем бы ты хотела стать?
— Ведьмой. Построила бы себе здесь, на озере избушку, собирала бы всякие волшебные травы и варила бы из них приворотные зелья. Знаешь, что это такое?
— Знаю, — сказал я. — Наркотики вроде какие-то.
— Дурачок ты, — засмеялась Таня. — Никакие это не наркотики. Вот захочу я, к примеру, чтобы ты в меня влюбился. Соберу лунной ночью волшебных трав и корней, наварю из них приворотного зелья и дам тебе выпить.
Таня сложила ладони ковшиком, зачерпнула из озера и медленно, чтобы не расплескать, подошла ко мне:
— Пей.
Я наклонился и осторожно дотронулся губами до воды, в которой плавали серебряные лунные искорки.
Колька Шпынь был добрый парень, ничего не скажешь. Когда родители купили ему мопед «Рига-12», он не стал важничать и задирать нос, а честно и по справедливости давал прокатиться всем ребятам. Мопед с диким ревом и вонью носился по поселку, осыпаемый проклятьями дачников.
Мы с ребятами сидели на бревне, валявшемся около Колькиного забора, и болтали о том о сем. На мопеде поехал Генка, а моя очередь была как раз после него.
— Коль, а сколько у твоего кубиков? — спросил Славка.
— Да полста всего, — ответил Колька. — Конечно, это не ИЖ-«Юпитер» и не «Ява», но шестьдесят по хорошему асфальту он запросто делает. А как в гору прет — ну, зверь! Движок у него супер — приемистый.
— У моего дядьки на Украине «Цундап» с коляской, — сказал Никита. — Довоенный еще. Дядька его после войны из реки вытащил. Вот это, скажу вам, машина! У него даже задняя передача есть, представляете!
— Ну и что, — сказал я. — У нашего «Днепра» тоже задняя передача.
— Нет, мужики, — сказал Лебедь, — что ни говорите, а лучше «Хонды» мотоцикла нет. У него один движок чего стоит — больше семисот кубов. А скорость — двести. Вообще, у японцев сейчас самая крутая техника.
И в это время на дороге появилась Таня. Ребята замолчали, с любопытством поглядывая на ее приближение. А у меня почему-то сразу вспотели ладони, а в ногах появилась противная слабость.
— Здравствуй, Сережа, — сказала Таня, подходя.
— А, привет, — небрежно бросил я, будто только сейчас ее заметив. И до чего же гнусным и фальшивым показался мне собственный голос!
— Ты знаешь, — сказала Таня, — дедушка починил свой старый велосипед. Пойдем кататься. Я на багажник сяду. Можно даже и на озеро съездить.
Как мне хотелось в тот момент вскочить и сказать, что да, конечно, я согласен, что я жутко люблю кататься на велосипеде и что мы домчим с ней до озера в пять минут! Но я посмотрел на молчаливо ухмыляющихся ребят и словно прирос к проклятому бревну. Я ненавидел себя в эти секунды. Отвратительно чужим, пакостным голосом я сказал:
— Да не, неохота. Сейчас моя очередь на мопеде ехать. А на дедушкином велосипеде в другой раз.
Ребята одобрительно заржали.
Таня хотела что-то сказать, но передумала и, посмотрев на меня так, что мне захотелось исчезнуть с этой планеты, быстро, не оглядываясь, ушла.
Через несколько минут подлетел сияющий Генка.
— Ну, машина! Высший класс! Давай, Серега, гони. Только не газуй сильно. Она и так прет, будь здоров!
Я вскочил в седло и помчался по поселку. Я долго кружил по пыльным узким улицам в надежде встретить Таню. Но ее нигде не было. «Ладно, ничего, — говорил я сам себе. — Встану завтра утречком пораньше, пойду к ней, поговорю, и все образуется. Все будет хорошо. А потом мы обязательно пойдем на наше озеро». Именно так я и думал, с ревом несясь по ухабистой дороге. Но на душе было тоскливо.
Утром, когда Генка еще спал, а Анастасия Петровна едва начала варить манную кашу, я выскочил из дома. Всю дорогу до Таниного дома я бежал, хотя сам же твердил себе: «Ну, куда ты несешься. Спят же еще люди. Наверняка спят».
В саду возле дома у кустов красной смородины с корзиной, привязанной к поясу, стоял Танин дедушка. Он неторопливо срывал спелые рубиновые гроздья и что-то недовольно бормотал.
— Здравствуйте! — крикнул я. — А Таня уже проснулась?
— Таня? — старик обернулся и удивленно на меня посмотрел. — Опоздал, сынок. Уехала Таня.
— Как уехала?! — закричал я, не поверив своим ушам.
— Да так вот, уехала. Сегодня рано утром, с первой электричкой, за ней родители прикатили. Путевку, видишь ли, им семейную дали. В эту, как ее, Ег… Евг… в Елгаву. Тьфу ты, господи, и не выговорить. Будто ребенку здесь с дедом, с бабкой плохо. Нет, им обязательно Прибалтику подавай. А я так скажу, что у нас ничуть не хуже ихней Прибалтики.