Мы сели за кухонный стол, я достала свой iPad — последние несколько дней носила его с собой, чтобы записывать разговоры и делать пометки одновременно. Это ещё и помогало не таращиться на него весь разговор.
— Начну с вопроса вне записи. Чтобы ты не открутился от него под конец.
— Ладно. Только если это выйдет за пределы этой комнаты — я прекращаю интервью на неопределённый срок.
— Я вообще-то профессионал. Не нужно мне угрожать. Я хоть кому-то что-то слила за всё это время?
— Не знаю. Посмотрим, что сегодня знает Бренди, — усмехнулся он, но в его улыбке была игривость.
Читать его было почти невозможно.
— Ладно. Я перебирала варианты, но выберу этот. Потому что он гложет меня с самого начала.
— Не терпится послушать, — буркнул он.
— Почему у тебя тогда была такая бурная реакция, когда я вошла в ванную?
Я до сих пор помню этот момент до мелочей. Как он посмотрел на меня, будто я сделала ему что-то ужасное. Он был в ярости, и я никак не могла понять, в чём дело. Я же не застала его с штанами на коленях. Да он сам дал понять, что даже если бы так — ему было бы плевать.
Он встал, подошёл к раковине и оторвал два бумажных полотенца. Хотя салфетки уже лежали у нас возле тарелок с фруктами. Он явно обдумывал ответ. Положил одно полотенце передо мной и снова сел. Его зелёные глаза встретились с моими, и он просто сидел так несколько долгих секунд, прежде чем заговорить.
— Год назад моей маме назначили химиотерапию. У неё была третья стадия рака груди. И в тот день, когда ты зашла в ванную, мы как раз получили результаты, что метастаз нет и химия сработала. Мне просто нужна была грёбаная минута, чтобы всё переварить. Я прокручивал в голове все худшие варианты, что она могла бы сказать по телефону. А когда новости оказались хорошими — почувствовал облегчение, накатили эмоции… и не знаю. Наверное, я перегнул.
У меня сжалось сердце. Я перебрала тысячу вариантов, почему он тогда сорвался и ни один даже близко не лежал к этому.
Ком встал в горле. Я попыталась подобрать слова, но это заняло у меня больше времени, чем обычно.
Я была не из тех девушек.
Не начинала плакать из-за трогательной рекламы и не разваливалась на части после отношений.
Обычно я была крепкой. Уверенной. Целеустремлённой.
Но то, что он сейчас рассказал… выбило меня из колеи.
— Прости, — прошептала я, качая головой, пытаясь прогнать подступившие слёзы. — У моего папы тоже был рак несколько лет назад. Сейчас он в порядке, но тогда было страшно. Именно поэтому после выпуска я и вернулась в Сан-Франциско. Так что я понимаю все эти чувства. И мне стоило уважать твоё право на личное.
— Ну всё, только не будь милой сейчас. Это вообще не по правилам, — прошипел он, и мы оба расхохотались от того, насколько нелепо он это сказал.
— А какие тут, по-твоему, правила, Капитан? — спросила я.
— Включай запись и задавай следующий вопрос.
Я кивнула и собралась. Мне правда нравилась эта часть наших встреч — я могла задавать то, что действительно хотела узнать. Но тренировки с ним показывали его с другой стороны. Этот человек был предан делу больше, чем кто-либо, кого я когда-либо знала, с кем работала или писала.
Он просыпался каждый день и шёл работать.
Он правильно питался, почти не пил, а в сезоне вообще не прикасался к алкоголю.
Он был воплощением настоящего спортсмена.
— Расскажи, как ты выстраиваешь химию с командой? — спросила я.
Мне всегда было интересно, почему у одних получается играть вместе, а у других — нет. Я видела, как лучшие квотербеки не могли сработаться с топовыми ресиверами. Это всегда казалось загадкой.
— Это как в жизни, понимаешь? — сказал он, чуть наклонив голову, обдумывая. Его тёмно-русые волосы были идеально подстрижены по бокам, сверху чуть длиннее. У него был особенный цвет глаз — и я уже не раз ловила себя на том, что пялюсь, пока он не смотрит. Вокруг его зелёного взгляда — золотистая кайма, а на солнце проступали янтарные оттенки. — С кем-то ты просто сходишься, а с кем-то нет. Чаще всего без всякой логики. Мне повезло — я сработался с крутыми ребятами, которые, как и я, каждый день выкладываются. Мы просто работаем над этим, понимаешь? Пробуем снова и снова. Не все готовы так стараться. Да, и не всем это, наверное, нужно.
Я кивнула.
— То есть ты всегда так старался?
Вопрос был довольно банальным, но мне хотелось услышать, как он это скажет. Всегда ли он был таким целеустремлённым? Таким безумно настроенным на результат?
— Всегда. — Он прочистил горло, и я поймала себя на том, что уставилась на то, как у него дернулся кадык. — Мне ничего легко не давалось, но я всегда был готов выложиться на полную, чтобы стать лучше. Такая фигня окупается, если не сдаваться.
— Наверное, для многих ребят это важно услышать. Так что ты не был звездой с детства?
— Я не говорил, что не был, — усмехнулся он. — Но я работал, чтобы стать звездой. Так подойдёт?
Я кивнула, чувствуя, как щеки заливает жар — от его взгляда.
— Мы так много говорим о твоей карьере, что я подумала — может, немного поговорим о личном. Ты с кем-то встречаешься? Любопытные умы хотят знать. — Я прикусила нижнюю губу, пока ждала ответа. Пресса приписывала ему образ ловеласа, и мне было интересно — правда ли это.
— А кто именно так сильно интересуется?
Я остановила запись:
— Да никто конкретно. Просто ответь на вопрос.
Он рассмеялся, когда я снова нажала «запись», и я бросила на него предупреждающий взгляд.
— Я иногда с кем-то встречаюсь. Без обязательств. Сейчас мне так удобно. Я много путешествую, и у меня нет времени на всякие заморочки.
Вот и вся интрига. Облом.
Остался один вопрос.
— Ладно. Последний на сегодня. Если бы ты не стал футболистом, чем бы занимался?
Он удивлённо распахнул глаза, поднял руки в воздух, показывая, что вопрос ему не по вкусу:
— Без понятия. Это всё, чего я когда-либо хотел. И я этим занимаюсь. Не могу даже представить свою жизнь вне поля.
— У тебя что, совсем нет хобби?
Он потянулся к моему телефону и выключил запись:
— Ты свой последний вопрос уже задала. И он был отстойный. Всем плевать, чем бы я занялся, если бы не футбол. Не трать вопросы на такую чушь.
Да как он вообще смеет?
— А, теперь ты ещё и будешь учить меня, как делать свою работу?
— Если я думаю, что могу сделать её лучше — значит, буду, — сказал он, поднимаясь и направляясь к холодильнику за бутылкой воды.
— С меня на сегодня хватит, — бросила я, схватила ключи и закинула iPad в сумку. — Я ухожу домой.
Он облокотился на холодильник, не сводя с меня взгляда:
— Ты всё равно не отвертишься от вечеринки.
— Я в курсе. Я заключила сделку — и выполню её. Но ты меня сейчас раздражаешь, так что я беру паузу.