— Только наш отец и братья с ума сойдут, если мы не возьмем их с собой.
— О боже, Кейдж точно с ума сойдет, если вы пойдете без него. А папа, Хью и Финн будут ходить с надутыми губами, — сказала я.
— Я оформлю пропуск на всех. Не проблема, — подмигнул Линкольн.
Черт, как же он умеет быть обаятельным.
Мэддокс с Уайлом стали распинаться в благодарностях, а Джорджия повернулась к Линкольну и обняла его:
— Это очень мило. Слушай, а не хочешь прийти завтра на воскресный ужин к нашим родителям? Это будет лучший сюрприз.
Он посмотрел на меня, а я пожала плечами.
Теперь-то мы друзья, правда? Я вообще сама могла бы его пригласить.
Мы попрощались со всеми, и, конечно, парни обменялись номерами. Они пригласили Линкольна на мужской вечер у Хью на следующей неделе — пиво, карты.
Мои братья просто сойдут с ума — два раза за неделю увидеть своего кумира.
Было уже поздно, когда мы уехали. Я не ожидала, что задержимся так надолго. Линкольн открыл мне дверь, я села, пристегнулась, и он занял место за рулем.
— Было круто, — сказал он, глянув на меня. — Спасибо, что взяла меня с собой.
— Ну… — я хихикнула. — Ты висишь у них на стене. Это не совсем «взять с собой».
— Эй. Ты тоже висишь у них на стене. Не преуменьшай, — он завел двигатель и снова посмотрел на меня. — Тебя домой везти?
Я не хотела, чтобы этот день заканчивался. Мы провели его вместе, и я не была готова прощаться.
— Ты голоден? — спросила я, потому что с момента ужина прошло уже несколько часов.
— Жутко. Но, думаю, всё уже закрыто. Поздно, — сказал он, сворачивая с подъездной дорожки.
Я отправила Хью сообщение.
Эй. Рейнольдс уже закрылся? Я с Линкольном, и мы умираем с голоду. Твой яблочный пирог с мороженым сейчас звучит чертовски аппетитно.
Хью
Я только что поговорил с Мэддоксом. Вы там, блядь, издеваетесь? Мы реально выйдем на поле во время игры? Я бы прямо сейчас отдал тебе своего первенца, если бы он у меня был.
Я так и знала, что тебе понравится 😉
Хью
Ресторан закрыт. У тебя есть ключ и ты знаешь код от сигнализации. Иди, угощайся. Только не забудь всё запереть и включить сигналку, когда будете уходить. Люблю тебя, Бринкс.
— Ладно, поехали в Рейнольдс. Паркуйся сзади.
— Он открыт? — спросил Линкольн, когда мы доехали до центра города и он свернул на заднюю стоянку за рестораном.
— Нет. Но у меня есть ключ, и Хью сказал, что можно взять всё, что захотим. Готовься к лучшему пирогу в своей жизни. У них потрясающий кондитер, у которого есть своя пекарня по соседству — он поставляет им все десерты.
Линкольн открыл мне дверь, и мы зашли внутрь. Я включила свет, проходя через кухню.
— Вот это я понимаю — семейные привилегии, — усмехнулся он, беря у меня пирог, а я потянулась за мороженым и взбитыми сливками.
Я отрезала нам по куску и поставила в микроволновку, чтобы чуть подогреть. Сверху положила по шарику мороженого и щедро залила всё сливками. Потом запрокинула голову и впрыснула сливки прямо себе в рот — не смогла удержаться.
Старые привычки — дело такое.
Когда я закрыла баллон и подняла глаза, Линкольн смотрел на меня так пристально, что мне стало трудно дышать.
Хотя, возможно, дело было в неприличном количестве сладких сливок у меня во рту.
Я быстро сглотнула, а он не отводил взгляда.
Он подошёл ближе, и большим пальцем провел по моей верхней губе.
— У тебя тут немного осталось, — сказал он и протянул палец с капелькой сливок.
Не знаю, вселился ли в меня инопланетянин, но я машинально открыла рот. Его палец скользнул внутрь, и я обвила его языком, слегка посасывая. Внутри все вспыхнуло, но я не отводила от него взгляда.
Он вытащил палец, и его губы тут же прижались к моим. Я раскрыла рот, и его язык проник внутрь. Поцелуй был жадным, отчаянным, как будто мы оба срывались с катушек. Он поднял меня с пола и усадил на металлический стол. Встал между моими бедрами, и я почувствовала его эрекцию через джинсы — она сильно прижималась к моему центру. Мои пальцы запутались в его волосах, а его руки обхватили мое лицо, будто он не мог насытиться этим моментом. Я была так возбуждена, что не видела ничего вокруг. Я выгнулась навстречу, мне нужно было это трение. Нужно было почувствовать его ещё ближе.
Он целовал меня сильнее.
Жестче.
Он поднял меня со стола, и мои ноги обвились вокруг его талии, когда он отнес меня к стене рядом с холодильником. Моя спина прижалась к прохладной поверхности, а его ладони крепко сжимали мою задницу, пока он скользил мной вверх-вниз по своей твёрдой, напряженной, закрытой в джинсах эрекции. Его рот не отпускал меня — он лизал, покусывал, целовал, будто это был последний раз. Я никогда не чувствовала себя настолько желанной.
Мои руки тянули его за волосы, я извивалась, и все тело начинало дрожать.
Желала ли я кого-то настолько сильно раньше?
— Линкольн... — выдохнула я ему в губы, когда это нарастающее безумие захлестнуло меня с головой, и я откинула голову назад.
— Отдайся, милая, — прошептал он, целуя мою шею и все сильнее раскачивая меня на себе.
Я трахалась со своим клиентом прямо на кухне ресторана моего брата.
И мне было наплевать, потому что ничего в жизни не ощущалось настолько… правильно.
Звезды взорвались у меня перед глазами, все тело задрожало, и я рухнула за грань.
Когда дыхание выровнялось и я смогла открыть глаза, он смотрел на меня.
Но не с испугом, не с тревогой, что мы только что перешли черту.
Не с досадой из-за того, что я закончила, а он — нет.
И уж точно не с паникой.
Он смотрел на меня так, будто я — самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.
Передайте мне, пожалуйста, взбитые сливки.
Потому что я хотела только одного — еще.
16
Линкольн
Женщин в моей жизни было немало.
Были и неудачные отношения, и случайные интрижки, и бесчисленное количество ночей, после которых никто не ждал продолжения.
Но это...
Бринкли Рейнольдс, набивающая рот взбитыми сливками и трущаяся о мой член?
Ничего в жизни не было сексуальнее.
Я пропал.
Если бы я больше никогда не увидел, как женщина теряет контроль — даже тогда я умер бы счастливым человеком.
Видеть, как ее ломает, просто от моих поцелуев. От того, как ее тело прижимается к моему. Я ведь даже не видел ее обнаженной. Не был внутри нее. Не прикасался и не пробовал ее так, как мне отчаянно хотелось.
И все равно.
Ее взгляд цеплялся за мой, когда я перенес ее обратно на столешницу и аккуратно усадил. Провел пальцами по ее лицу, убирая темные пряди за уши.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Эм… никогда не было лучше, — прошептала она. — Хотя, думаю, у тебя сейчас небольшая... ситуация, — ее голос был теплым, почти мурлыкающим.
Может ли женщина быть еще сексуальнее?
Я взял ее руку и положил на свое напряженное достоинство между ногами — член ныл от желания, распирая джинсы.