— Тут ничего небольшого, детка, — проворчал я.
Ее ладонь начала двигаться вверх-вниз, и я зажмурился от наслаждения.
— Это точно. С таким грузом на борту, капитан, тебе нужно предупреждать заранее, — она дерзко приподняла брови.
— Готова отказаться от своего правила «никаких свиданий с профессиональными спортсменами»? — спросил я, прикусывая её губу.
Глаза у нее расширились:
— Ты ведь не особо любишь встречаться. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я хочу встречаться с тобой.
Ее брови нахмурились, и она покачала головой:
— Не говори так, Линкольн. Не говори того, чего не имеешь в виду.
Она отстранилась, спрыгнула со стола и пошла к своей тарелке с пирогом, как будто все это было просто шуткой. Взяла вилку и сделала вид, что поглощена десертом.
— Эй, — сказал я, и наши взгляды встретились. — Я не говорю того, чего не думаю. Думал, ты уже поняла это.
— Посмотрим... ты не встречался с кем-то уже сто лет, большую часть времени ты меня терпеть не можешь, плюс мы работаем вместе. Ах да — ты переезжаешь на другой конец страны. А я для тебя — просто местная красотка из захолустья, — сказала она и скрестила руки на груди.
Я громко расхохотался:
— Ну, во-первых, ты и правда чертовски горячая, и да, ты выросла в маленьком городке. Так что если это делает тебя «красоткой из захолустья», пусть так. Но это не причина, по которой я хочу с тобой встречаться.
— Ты просто хочешь встречаться со мной, потому что тебе, вероятно, не терпится кого-то трахнуть, а застрял ты в Коттонвуд-Коув, — ответила она, и у меня внутри всё вскипело.
Какая же наглая, черт бы ее побрал.
Она спокойно откусила кусок пирога и вскинула бровь, будто я сошел с ума.
Я взял вилку, подцепил немного яблока и начинки и запустил ей в лицо. Кусок пирога врезался в щеку, и она ахнула.
Теперь моя очередь смеяться. Я не ожидал, что так точно попаду, но, черт, она это заслужила.
Меня выбесило не только то, что она приписывает мне то, чего я не говорил. Она считает, что я вообще не понимаю, чего хочу? Что я просто бросился на нее, потому что в этом городе больше никого нет?
Какого хрена?
Она схватила салфетку, вытерла лицо и повернулась ко мне спиной:
— Не верю, что ты это сделал, — прошептала она.
У меня сжалось внутри. Она металась от одной крайности к другой, а я уже не знал, как вообще с ней быть. Я подошел ближе, и как только она развернулась — она направила на меня баллон со сливками и прыснула мне прямо в лицо.
— Получай, засранец! Ты не понимаешь, с кем связался, Линкольн Хендрикс! — крикнула она и рванула на другую сторону кухонного острова, держа в руке баллон, глаза блестели от азарта. Она смеялась — так искренне, до слез — что я не смог сдержаться и засмеялся вместе с ней.
Я смахнул сливки с лица и покачал головой.
Взял свою тарелку с пирогом и медленно пошел в обход острова, приближаясь к ней. Ее грудь быстро поднималась и опускалась, в воздухе были наши тяжелые, сбивчивые вдохи.
Я двигался к ней, как хищник.
То, как я ее хотел… это было не похоже ни на одно желание, которое я испытывал раньше.
— Положи баллон, — сказал я, сокращая расстояние.
Она изучала меня, потом послушно поставила баллон на столешницу.
Я встал прямо перед ней, глядя в глаза:
— Открой рот.
— Кто-то слишком в себе уверен, — прошептала она, почти не слышно.
Я поднял бровь — ждал. Ее губы разомкнулись, и я аккуратно поднес вилку с пирогом к ее рту. Она застонала, когда сомкнула губы вокруг нее, и медленно начала жевать.
— Я всегда знаю, чего хочу. Ты думаешь, что если у меня давно не было отношений, значит, я не способен на это? Но это никогда не было моей проблемой.
— Тогда в чем же твоя проблема, капитан? — спросила она, и голос ее был чертовски притягательным.
— Я просто не встречал никого, ради кого стоило бы это делать. Была Жаклин, но с самого начала было ясно, что это обречено, — я откусил кусок своего пирога, потом снова протянул вилку к ее сладким губам.
— Почему? Из-за твоих поездок? Или из-за того, что за тобой толпы женщин, готовых упасть на колени?
Я посмотрел на нее внимательно. Она любит строить из себя неприступную, но я знал — она просто боится.
— У нас не было ничего общего. Ни разговоров. Ни смеха.
— Просто горячий секс, и много? — сжала губы она, выпрямив спину.
— Ну да. Только секс. У нас обоих — прошлое, мне нечего скрывать. Секс был… нормальный. Но в конце концов — это приедается. Как и ее постоянная жажда внимания и публичности, — я отложил тарелку на стол. — Поэтому я и предпочитал держать все без обязательств. Я никогда раньше не хотел быть рядом с женщиной.
— Правда? И ты хочешь, чтобы я поверила, что ты жаждешь меня? — она пыталась выглядеть равнодушной, но я заметил, как её щёки порозовели, и дыхание участилось.
— Да. Потому что это правда.
— Тебе быстро все надоест. Так что можем договориться о ночи. Только одной. Потому что я не могу отрицать, что тоже тебя хочу. Но на этом все. Одна ночь — и мы возвращаемся к работе, как будто ничего не было.
— Не пойдет, — сказал я, положив ладонь ей на шею, большим пальцем поглаживая линию челюсти. — Все или ничего.
Серьезно? Я только что отказался от секса с ней?
Такого со мной еще не было.
Она отступила назад и покачала головой:
— Зачем ты лезешь мне в голову?
— Лезу?
— Да. Я только что предложила тебе провести одну ночь вместе. Чтобы выбросить всё это из головы. А ты отказываешься? — скрестила руки на груди, лицо стало жёстким. Она была зла.
— Именно.
— Почему?
— Потому что я не хочу тебя в своей постели только на одну ночь, Бринкли Рейнольдс. Этого мне будет мало, — я провел языком по губам, и она сразу перевела взгляд туда.
— Я не встречаюсь со спортсменами. Я не ставлю себя в ситуации, где можно обжечься. Одна ночь и все. Это мое последнее предложение, — она встретилась со мной взглядом, давая понять, что не собирается отступать.
Но и я, черт возьми, тоже.
— Не по рукам, — ответил я. Внутри все жгло от напряжения — член так давил в молнию, что казалось, станет синего цвета. Но я стоял на своем.
— Отлично. Значит, оставим все как есть, — подняла бровь она.
— Хорошо. Друзья? — протянул я руку.
Я знал, что дожму ее. Между нами слишком сильное притяжение. Всю свою жизнь я не хотел ничего серьезного. До нее. Я не собирался все запороть с первого шага. Эта женщина стоила ожидания.
— Упрямый ты козел, — проворчала она, отмахнувшись от моей руки. Потом начала убирать еду в холодильник, протерла стол, а я занялся полом.
По дороге к ее дому в машине стояла тишина. Она смотрела в окно.
Когда я остановился у ее дома, она повернулась ко мне:
— Я пришлю тебе текст объявления сегодня ночью. У нас есть несколько дней, чтобы внести правки, если тебе не понравится формулировка. Но оно короткое и по делу.