Я придвинулся ближе, взял ее руки в свои.
— Во-первых, если бы я просто хотел выиграть, я бы принял твое предложение прошлой ночью, не так ли? Но я этого не сделал. Мне нужно было больше. Мне нужно больше сейчас. Я поужинал с твоей семьёй. А ведь такие сборища — это то, от чего я обычно бегу. Но я сделал это, потому что хочу быть с тобой. Вот и все. Тут нет ничего сложного. Но я не подросток, который скрывается по углам. Если я с женщиной всего на одну ночь — да, это останется между нами. Но если я с кем-то по-настоящему, как хочу быть с тобой — я не собираюсь это прятать. Я хочу, чтобы все знали, что ты — моя.
— У меня все не так просто. Сейчас у меня наконец-то появились предложения по работе, к которой я столько лет шла. Я не могу позволить, чтобы все узнали, что я сплю со своим первым клиентом. И так уже достаточно сложно — женщине пробиться в этой сфере.
Я кивнул.
Она права.
Это было справедливо.
— Я это понимаю. И я с этим справлюсь. С чем я не справлюсь — так это с одной ночью с тобой. Я не ради этого здесь. Я никогда ничего подобного не чувствовал. И я хочу узнать, куда это может нас привести. Так что, если ты тоже этого хочешь, мы можем пока держать это в тайне. Главное, чтобы ты и я знали, что…
— Что именно? — прошептала она.
— Что есть только мы. Ты и я. Больше никого. Я не делюсь, Бринкли. Я хочу тебя и только тебя. Мы можем все держать в секрете, пока ты не получишь работу, пока не опубликуешь ту статью, которую написала обо мне. Потом скажем, что все началось позже — когда будем готовы поделиться этим.
— Ты правда думаешь, что мы продержимся так долго? — ее глаза блестели в лунном свете. — Думаешь, мы не убьем друг друга раньше?
— Посмотрим. Но могу сказать одно, — я положил ладонь под ее подбородок и повернул ее лицо к себе. — В жизни было немного вещей, в которых я был уверен. И вот это — одна из них.
— Скажи, в чем ты уверен, — она придвинулась ближе и устроилась у меня на коленях. На ней было белое платье, и мои руки обвили ее талию.
— В любви моей матери. Ни дня в жизни я не сомневался в ней, — мои пальцы переплелись с ее. — Футбол — это было мое с самого детства. Я знал это, и ни разу не усомнился. — Я прочистил горло. — И то, как сильно меня тянет к тебе — совсем другое. Я доверяю этому чувству.
Она отвернулась, глядя на воду.
— Мне кажется, ты разобьешь мне сердце, Линкольн Хендрикс.
— Это просто страх говорит, милая. Я понимаю. Все, что между нами происходит, пугает до чертиков, — я усмехнулся. — Но с каких это пор ты или я позволяем страху останавливать нас?
Она повернулась ко мне, и по ее щеке скатилась слеза.
— Я никогда не чувствовала ничего подобного. И меня это пугает, — прошептала она.
— Я рядом, Бринкли Рейнольдс. Я тебя держу.
Она кивнула, еще несколько слез скатились вниз, и она быстро вытерла их с щек.
— Ладно, тогда так. Я с тобой, капитан. Только смотри — не разбей эту лодку.
Больше мне ничего и не нужно было.
Я запустил пальцы в ее волосы и притянул ее губы к своим.
На этот раз наш поцелуй был медленным. Как будто мы оба знали — нам некуда спешить, потому что на этом больше не стоит срок годности. Она развернулась в моих объятиях, устроившись на мне верхом, и наши губы так и не разомкнулись.
Наши языки сплетались, руки изучали друг друга.
Волны разбивались о берег всего в нескольких шагах от нас, и я мог бы остаться здесь навсегда — просто целовать эту девушку.
Под луной.
У самого моря.
Она снова прижалась ко мне, и член болезненно напрягся в джинсах. Я отстранился, чтобы посмотреть на нее. Ее губы были припухшими — мы целовались уже полчаса.
Она потянула за подол платья, стянув его вниз, и под ним оказался белоснежный кружевной бюстгальтер без бретелей. Я провел пальцами по ее груди, а затем опустил руки на спину и расстегнул застёжку. Ткань упала между нами, обнажив ее идеальные груди.
Я столько раз фантазировал об этом, но они оказались еще более совершенными, чем я мог себе представить.
Мои пальцы коснулись ее напряженных сосков, и она тихо застонала. Я обхватил ее за талию, приподнял чуть выше, ровно настолько, чтобы мой рот мог коснуться ее груди. Я лизал, посасывал и провел языком по ее твердому кончику, прежде чем перейти на другую сторону. Я не спешил. Переключался с одной на другую, а она выгибалась и терялась в ощущениях.
— Линкольн, — прошептала она, — я так сильно тебя хочу.
— Ты даже не представляешь, милая. — Я приподнял ее и уложил на спину на одеяло. Я отбросил лифчик в сторону и огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Я навис над ней. — Если бы ты знала, сколько раз я кончал, думая о тебе и этом теле.
— Скажи мне еще, — прошептала она, и ее зубы впились в сочную нижнюю губу.
— Я бы каждый божий день дрочил в душе после наших тренировок. — Я наклонился вперед и поцеловал ее в шею, спускаясь вниз по ее телу. — Я бы дрочил снова и снова, думая о твоем изящном ротике, твоих идеальных сиськах и этой киске, которую я хотел бы назвать своей.
— Боже мой… — прошептала она.
Я стянул ее платье ниже талии, потом по бёдрам и ногам, сбросив его в сторону. Теперь на ней остались только кружевные белые трусики.
— Ты думала обо мне, когда оставалась одна?
— Часто.
— Насколько часто?
— Каждый день. Иногда дважды в день, — с улыбкой подняла на меня взгляд.
— Расскажи, что я делал с тобой в твоих мыслях.
— Расскажу… когда ты снимешь хоть что-нибудь. Мне не нравится быть единственной раздетой.
Я приподнялся, встал на колени и расстегнул рубашку, сбрасывая ее с плеч. Бринкли тут же поднялась, потянулась к пуговице на моих джинсах.
Такая нетерпеливая.
Я обхватил ее запястья, мягко отводя руки в сторону.
— Не сейчас. Сначала я хочу попробовать тебя на вкус. Ты думала об этом?
— Угу... — выдохнула она, когда я опустился ниже, раздвигая её ноги.
— Столько красивого кружева... придется поработать вокруг, — прошептал я, касаясь губами ее через тонкую ткань, а пальцы скользнули вдоль внутренней стороны ее бедра.
— Линкольн... — прошептала она, вцепившись пальцами в мои волосы.
— Ты хоть представляешь, сколько времени я мечтал об этом моменте? О том, чтобы оказаться между твоими прекрасными бедрами?
— Сколько? — спросила она, извиваясь подо мной, пока я провел пальцами по кружеву, скрывающему ее.
Медленно, туда и обратно.
— С той самой ночи, когда тебя вывели из Рейнольдс, — прошептал я ей в ответ. — Я хотел опуститься на колени прямо там. Раздвинуть тебя. Почувствовать твой вкус. Услышать, как ты кричишь мое имя снова и снова.
— Пожалуйста… — простонала она.
Я отодвинул кружево в сторону и вместо пальцев провел языком по ее чувствительной коже. Ее бедра вздрогнули, и я поднял их, уложив себе на плечи, чтобы получить еще лучший доступ.