Я приподняла бровь:
— Конечно. Давай обсудим.
— Ладно. Тогда скажи, куда, по-твоему, все это идет?
Теперь уже я рассмеялась:
— То есть ты перекладываешь это на меня?
— Нет. Просто хотел дать тебе возможность начать первой.
— Кто теперь тут невежа?
Он усмехнулся:
— Я не боюсь говорить тебе, что чувствую, Бринкли.
— Я тебя слушаю.
— Я люблю не только твой острый язычок и твое чертовски горячее тело, — сказал он, придвигаясь ближе.
— Начало у тебя отличное, капитан.
— Я не шучу, — произнес он, поднимая мое лицо за подбородок, заставляя встретиться взглядом. — Я, черт побери, люблю тебя. Я весь твой.
Я резко вдохнула. Почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и несколько раз моргнула.
— Что это значит? — прошептала я, когда слеза покатилась по щеке.
— Именно то, что я сказал. Я люблю тебя.
Я кивнула, и он большим пальцем стер влагу с моего лица.
— Я так сильно тебя люблю, что сама себя пугаю, — сказала я, голос дрожал. — Но я не знаю, как все это будет работать, когда мы покинем этот пузырь. И это меня по-настоящему страшит.
— Жизнь вообще страшная штука, малышка. Но я рядом. Тебе не нужно бояться.
— Для тебя это другое, — сказала я, когда он усадил меня к себе на колени.
— Почему?
— Ты влюблен в обычную девушку. А я — в Линкольна Хендрикса, легенду НФЛ. Женщины будут вешаться тебе на шею, а я даже не знаю, где буду жить. У меня есть несколько вариантов, но я, скорее всего, соглашусь на предложение от Sports Today. А это значит, что жить я буду в Сан-Франциско.
— Ты слишком много думаешь, милая. Мы все решим. Женщины не будут на меня вешаться, потому что я даже смотреть в их сторону не буду. Есть только одна женщина, которую я вижу. Одна, которая мне нужна.
— Может, это потому, что я единственная здесь, в Коттонвуд-Коув. Этот пузырь скоро лопнет, и реальный мир будет ждать тебя с распростёртыми объятиями.
— Ты правда думаешь, что я из таких? Я никогда в жизни не жульничал. Не ищу легких путей. Если бы у нас что-то пошло не так, я бы первым сказал тебе об этом прямо. И ожидал бы того же от тебя. Я держу свой круг общения маленьким, потому что так мне комфортно. Но если я кого-то люблю, я этому человеку предан. Думаю, ты это знаешь. И, по правде говоря, именно это тебя ко мне и тянет. Мы с тобой в этом похожи.
Я кивнула. Он был прав. Я тоже такая. Держу рядом только самых близких и готова на всё ради них.
— Я согласна. Но искушения будут. Пресса снова начнет копаться в твоей жизни. Наше с тобой «личное» закончится.
— Я не говорил, что будет легко. Но это того стоит. И если ты окажешься в Сан-Франциско, я буду прилетать к тебе или буду звать тебя к себе — так часто, как сможем. У меня есть доступ к самолетам, мы всё устроим. Люди так живут постоянно.
Я не могла поверить, что мы действительно говорим об этом.
Что мы оба абсолютно честно признались в своих чувствах.
Это было и страшно, и невероятно волнительно одновременно.
— Значит, мы правда решились?
— Думаю, у нас уже нет выбора. Обратного пути нет. Я слишком сильно в это увяз, — сказал он, обняв меня крепче.
Он был прав.
Мы оба увязли слишком глубоко.

— Ты предатель. Ты знаком с ним всего пару месяцев, а уже болеешь за него, а не за собственную сестру?
— Абсолютно верно, — сухо ответил Кейдж, и все засмеялись.
Мы приехали к Мэддоксу и Джорджии — Хью и Лайла встречались здесь со своим свадебным организатором, чтобы обсудить последние детали, а мы заодно решили навестить всех. Кейдж с Грейси заезжали по делам и тоже зашли. Финн дописывал финальные сцены для Big Sky Ranch и в последнее время почти не вылезал с работы.
Разумеется, как только мы появились, Джорджия тут же настояла на том, чтобы сыграть в пиклбол. Скажем так — Линкольн Хендрикс может быть звездой футбола, но я всё-таки довольно долго играла в волейбол. А поскольку моя сестра неожиданно оказалась крайне талантлива в пиклболе, она успела меня кое-чему научить.
Последний час мы с Линкольном сражались на корте — и он всё-таки сумел вырвать победу, под радостные возгласы моего старшего брата.
— Я болею за тетю Бринкс и Линкса! — радостно закричала Грейси.
— Он вообще-то лучший игрок в футбол, так что не переживай из-за проигрыша, — сказал Хью, обняв меня за плечи.
— Да все нормально, — пробурчала я, закатив глаза и протягивая ракетку сестре. Затем я смерила Кейджа взглядом: — Советую спать с открытым глазом.
— Эй, вообще-то сначала ты играла со мной и радостно злорадствовала, когда выиграла. А Линк, между прочим, не злорадствует.
— Да ладно тебе! Он злорадствует так, что даже во сне этим занимается! — Я всплеснула руками.
— Только если у меня есть на это веская причина, детка, — отозвался он, прищурившись.
Кейдж и Хью хлопнули его по ладони, а я ударила Линкольна в плечо.
— Вс6, мы уходим. Мне нужно проверить, как там сад.
Мои братья расхохотались, им до сих пор казалось до слез смешным, что я так увлеклась огородом.
— Тебе стоит его увидеть, — сказал Линкольн, потянувшись за моей рукой. — Там все так разрослось.
Мэддокс с Джорджией обменялись ухмылками — они-то знали, что все дело в нем. Благодаря ему сад сейчас выглядел так, будто его собирались снимать для какого-нибудь шоу про загородную жизнь.
— У нее просто золотые руки.
Обычно я бы тут же поддела его за то, что он прикрывает меня, но на Кейджа я злилась, так что промолчала.
Мы попрощались со всеми и поехали ко мне. Дома мы почти не бывали — у Линкольна ведь был дом прямо у воды, да еще и с потрясающим спортзалом, так что выбор чаще всего был очевиден.
Но сад — это было мое. И да, он установил систему автополива, так что мне не приходилось каждый день стоять с шлангом, но я любила сама выбирать, что можно взять на ужин или на завтрак.
Было в этом что-то особенное — есть то, что ты вырастила своими руками.
Когда мы подъехали к дому, то сразу заметили высокого парня, сидящего на моем крыльце.
— Кто, черт возьми, это? — буркнул Линкольн.
— Понятия не имею. Но давай встретим его чуть дружелюбнее, ладно?
Я открыла дверь машины — на что он закатил глаза и обогнул капот, чтобы успеть первым.
— Это тебе не гонка, — пробормотал он, прижимая меня к машине. — Но мне нужно, чтобы ты осталась со мной наедине.
— Ты не заметил, что в паре метров от нас сидит незнакомец? — рассмеялась я.
Он отстранился, я поправила волосы и пошла к дому. Незнакомец уже поднялся, и чем ближе мы подходили, тем отчётливее я видела — он был поразительно красив. Высокий, почти вровень с Линкольном, с широкими плечами и волнистыми каштановыми волосами, ему едва ли было больше двадцати.
— Не ожидал тебя тут увидеть, Линкольн, — сказал он, глядя на мужчину рядом со мной. Но это был не тот взгляд, каким смотрят фанаты. Тут было что-то другое.