- Отвечайте чётко, громко. Если ему придётся прислушиваться, выставит без объяснений. А вам, как я поняла-то по телефону, очень нужна эта работа. Да и ему-то помощница нужна. Вы уж постарайтесь, сколько уж он бедный будет мучиться-то, - остановила она меня. Обсмотрела, словно ощупала руками и перед тем как представить, разве что не перекрестила.
- Пришла она, Леонид Юрьевич, - крикнула женщина в открытую дверь.
- Ну раз пришла, пусть заходит, - ответил ей спокойный мужской голос.
Сердце от волнения ушло в пятки, но я выдохнула, высоко подняла голову и бесстрашно шагнула.
И зря. Зря не посмотрела под ноги.
- Вот блин! - вырвалось, когда я чуть не разбила нос, запнувшись. Какой дурак делает на входе в комнату...
- Осторожно злая ступенька, - усмехнулся Данилов. - Кажется, Зина забыла предупредить.
Но я уже забыла и про Зину, и про ступеньку, и про то, что чуть не растянулась. Я смотрела на Данилова и не могла поверить: глаза его скрывала тугая повязка. Нет, я уже видела на его лице в больнице бинты. Но там поверх них были такие мягкие очки, что надевают для сна, чтобы не мешал свет. И поскольку он спал, а я не стала его будить, то и подумала, что надеты они на глаза ради сна. Но сейчас...
Я помахала рукой у него перед лицом как полная идиотка. Он даже не дёрнулся. Как все слепые, держал голову так, словно глядел куда-то вверх.
- Да присаживайтесь уже, не стойте истуканом. И здравствуйте! - видимо, зная, какое производит немеющее впечатление, усмехнулся он.
- Здравствуйте! - присела я на краешек стула, не зная, как теперь выкручиваться. Он меня не видит. Не знает кто я. Ждёт, если я правильно поняла, некую соискательницу на роль помощницы.
- Там на столе лежит книга. Откройте на любой странице и прочитайте любой абзац.
- Книга? - Я посмотрела на пустой стол.
- Моя. Книга, - произнёс он жёстко, теряя терпение.
- Да, да, сейчас, - выдернула я из брошенного у ног рюкзака так и не подписанное им «Чёрное» и она открылась на той странице, где сделала закладку. Моё любимое место.
Глава 23. Софья
- Это было сплетение взглядов, обжигающее либертанго зрачков, - я откашлялась, понимая, что сцена слишком откровенная, но отступать было поздно. - Музыка, пронизанная свободой, что превратила танго в высокое искусство. Связь, пронизанная щемящим пронзительным чувством невозможности, что превратила соитие ничего с ничем, отверстий в радужной оболочке, в испепеляющий танец разбитых сердец, что и не снился их телам. Она была замужем. Он - женат. Она предала его. Он её не простил. Эта неутолённая страсть как палач зло хлестала их души плётками, раздирала, рвала в клочья. И толчками, горячими струями вырвались из груди так и не сказанные когда-то слова. «Я люблю тебя», - произнесла она одними губами. «Я не могу без тебя», - прошептал он.
Я остановилась перевести дух. И снова откашлялась, не зная, продолжать ли дальше.
- Сколько вам лет? - поднял он руку, словно говоря «достаточно».
- Девятнадцать.
- Как вас зовут?
- Софья.
- Как город? Или как Ковалевскую?
- Как Тимофееву, - улыбнулась я. - Софья Алексеевна Тимофеева.
- Ну что ж, Софья Алексеевна, - дрогнули уголки его губ в улыбку. - С клавиатурой, я думаю, в свои девятнадцать лет вы справляетесь неплохо. С программой Ворд тоже. Ваша задача набирать текст, что я буду диктовать лично или записывать его с диктофона и перечитывать мне. Собственно, всё. Зина покажет вашу комнату.
- Мою комнату?!
И я могу ошибаться, но судя по тому как шевельнулась повязка, он недовольно насупил брови. А я вдруг поняла на кого он похож с этим плотным куском ткани, что затягивался на затылке узлом. На Фемиду. Только мужского рода. Значит, Фемид?
- А вы хотите каждый день мотаться туда-сюда из города? - вопрошал Данилов как истинная богиня правосудия. - К тому же я часто работаю по ночам. Но если вас не устраива...
- Устраивает, - выпалила я и тут же, пользуясь тем, что он меня не видит, зажала рот рукой. Что я несу? Какое «устраивает»? Куда устраивает? - Только у меня один вопрос. Нет, два.
- Тысяча в день, - он словно читал мои мысли.
Я судорожно считала. Тридцать дней в месяц. Два месяца. Если два через два. Мало!
- Две.
Теперь повязка дёрнулась вверх вслед за бровями.
- Учитывая полный пансион и «ол инклюзив», - он подумал. - Также, что вы нужны мне максимум на месяц-два, пока не снимут повязку, - он снова подумал. - Полторы.
- Тогда я смогу только два через два, - совсем потеряла я совесть. Но чувствовала, каждой клеточкой ощущала, что он хочет меня оставить. Но, хуже того - я сама невыносимо хотела остаться. Ну, не было у меня иного выбора - катастрофически нужны деньги. - Леонид Юрьевич, - максимум сухой и деловой голос. Честность тоже на максимум. - Позвольте я объясню. - Через два месяца, и я пойду учиться. Второй курс. Но на учёбу мне ещё нужно заработать за лето денег, поэтому...