— Надеюсь, вы взяли с собой топоры?
Как я и предполагал, многие деревья в лесу не выдержали напора стихии и поломались. Сейчас одно из них перегородило дорогу. Съезжать телегам нельзя — земля пропитана влагой так, что по обочинам стояли лужи, и зеленая трава казалась болотной порослью.
Мальчишка ойкнул и побежал к капитану. Затем из одной телеги выпрыгнули крепкие мужики с пилами и топорами и направились устранять преграду. Отлично. Если так пойдет дальше, то я даже не устану.
— Господин колдун! — окликнули меня сзади.
Предки, я даже привык к этому обращению! Я обернулся. Из ландо мне махала пухлой ручкой дочка местора. Как ее там… леди Фарна, точно. Я улыбнулся в ответ на ее улыбку и подошел.
— Доброе утро, леди Фарна и госпожа, — отвесил я поклон розовощекой Фарне и ее спутнице, припомнив, что тут все друг другу кланяются.
Леди отчего-то захихикала, прикрывая рот ладошкой, а ее спутница смутилась и опустила взгляд.
— Какой вы забавный, господин Лиаман, — продолжала хихикать Фарна. — Назвать мою горничную госпожой… Такого я еще не слышала!
— Прошу научить меня. Дело в том, что я из глухой провинции. Это очень далеко на западе, а там у нас все было по-простому. Все обращались с друг другом на ты, — нашелся я, но леди хитро на меня посмотрела.
— А в Академии разве не учат этикету?
Что такое этикет?
— Я плохо учился, — развел я руками, но девица моим словам поверила и снова захихикала.
— «Леди» в Лландаре называют незамужних женщин из высшего общества, а вот в соседнем Дармстаде как раз наоборот. У них «леди» — это замужняя дама.
— Как интересно, — вежливо улыбнулся я.
Плевать на самом деле, кто и как кого называет.
— Обращение «господин» и «госпожа» универсальное, но опять же для людей, у которых есть хоть какой-то статус. «Госпожой» вы можете назвать и меня, и жену почтенного торговца, и жену кузнеца, хотя они и не родовиты. А вот прислугу и крестьянку стоит называть «нэсса», а крестьянина «нэсс». Это им больше подходит.
Мне было неприятно это слышать. В наших деревнях Ласку и ее отца называли господами, хотя они не были ни родовиты, ни богаты. Но я никогда не слышал, чтобы Ласкана назвала хоть одну крестьянку нэссой. А между собой крестьяне это не использовали, все чаще «уважаемый такой-то» или «уважаемая такая-то». Наверняка этих нэссов придумали какие-то богатеи…
— Откуда пошли эти «нэсса» и «нэсс»? — спросил я.
— Не знаю, — легкомысленно пожала плечиками под серебристой меховой накидкой Фарна. — Может Брайя ответит?
Она уставилась на служанку, и та с трудом подняла голову и посмотрела на меня взглядом загнанного зверя.
— В древности, — заговорила она тонким, тихим голоском, — люди делились на свободных и рабов. Рабы носили на головах специальные жгуты черного цвета. Их делали из волокон дерева нэссир, что растет на юге. Оттуда и пошло. Рабства в Лландаре уже давно нет, а обращение осталось.
— Умная для горничной, не правда ли? — спросила меня Фарна, и ехидно посмотрела на свою спутницу. — Ты, если и дальше будешь столько читать, замуж никогда не выйдешь.
— Отчего же? — спросил я.
— Мужчинам не нравятся умные женщины, — отвечала Фарна с улыбкой. — Жена не должна быть умнее мужа. А вы женаты, господин Лиаман?
— Нет, я еще не встретил женщину, с которой мог бы читать книги по вечерам, а праздность с глупышками меня не интересует, — я мило улыбнулся, поклонился, и снова пошел к дилижансу. Дерево с дороги убрали и обоз снова тронулся в путь.
Все шло хорошо. Я не терял бдительности и постоянно принюхивался, но чужеродной магии не ощущал. Это радовало. По дороге пришлось убирать еще несколько деревьев и крупных ветвей, но они были не такие большие, как первые. Чем дальше продвигались, тем меньше попадалось погнутых стволов. Видно, здесь буря уже не так свирепствовала.
Первый привал сделали ближе к полудню. Народ высыпал из дилижанса и побежал по ближайшим кустам. Перекусывали на ходу, так что большинство просто разминало ноги. Стало жарковато, так что я закинул свой плащ в одну их пустых телег. Сам есть не стал. Пока еще не так голоден, а грызть сухари неохота. Может, позже удастся потихоньку съесть мясо, чтобы никто не видел.
Второй привал сделали в три часа. Так мне сказал гильдейский мальчишка. Тунус, кажется. У него были маленькие часы на золотой цепочке. Все поцарапанные и побитые, но как он гордо заявил — без часов сопровождение невозможно. Обозы должны двигаться точно по расписанию, всегда вовремя приходить и отбывать. Нет ничего важнее этого. Глупый какой-то мальчишка.
Во второй привал мне удалось только отойти отлить. Попробовал сухарь — гадость. Сплюнул на землю, выпил воды, полегчало.