Да, мы рады бы и почаще набивать брюхо вкусными вещами, но отсутствие пока не придуманных электро- и газовых приборов для приготовления пищи и, соответственно, слишком медленная готовка в пекарнях и на открытом огне, приводят к более редкому её употреблению. Может, оно и к лучшему- зато количество толстых людей здесь заметно уступает в этом параметре будущим временам. Ведь, как нам ныне благодаря кардиологам стало известно, это- избыточный вес- якобы не способствует продолжительности жизни. Возможно и так… Но, если честно, то на фоне всего прочего творящегося вокруг, как-то не до толстяков и их проблем с лишним весом. И продолжительность жизни в этом аду не особо привлекает- пенсий здесь всё равно пока нет, — не к чему стремиться. То есть нет и той, болтающейся перед носом морковки, за которой мы- человеки- готовы прыгать, как обезьянки за бананом, но которая, по воле наших правителей, постоянно от нас ускользает в заоблачные дали. Интересно иногда мысли бегают: начинаешь с еды, а заканчиваешь-пенсией. Но вернёмся к актуальному…
Я, раз уже такое дело, решил совместить полезное с приятным: отправил Слизняка осведомиться у дамы де Люньи- не соблаговолит ли последняя разделить со мной “корочку хлеба”. На что, спустя короткое время, получил ответ- она согласна.
–
Маргарита плохо спала ночью- ласки и поцелуи на лестнице выбили из колеи, и рано проснулась утром, тем не менее, не спеша вставать и переживая заново эти оскорбительные и, одновременно, такие восхитительные моменты, пытаясь одновременно определиться как к этому относиться: следует ли считать себя падшей женщиной- ведь она позволила себя трогать и даже- о, ужас! — целовать чужому мужчине, или это такое начало романа- как в книгах. И проконсультироваться, как на грех, было не у кого. Не идти же с этим к капеллану, выводы которого по такому поводу были очевидны- молись, дочь моя, чаще и усерднее… Куда уж усерднее?
А далее, когда она всё же соизволила перейти при помощи болтливой служанки Греты к утренним процедурам, последняя и выдала в виде словесного поноса только недавно полученную через “сарафанное радио” шокирующую новость- Маргарита де Люньи теперь вдова. От такой новости у госпожи подкосились ноги, а на глазах появились слёзы: вот ведь как бывает иногда- некоторые вещи или людей начинаешь ценить лишь потеряв навсегда. Не любила- нужно прямо сказать, хотя старалась, но- увы! И почувствовала сейчас- после потери нелюбимой, но такой надежной защиты перед окружающем страшным миром- себя голой на холодном ветру.
Когда же наконец немного успокоилась, задумалась- а почему никто не торопится сообщить ей о смерти шевалье. Почему она узнала это случайно и совсем не от тех? Это игнорирование и неуважение, или… Слишком много вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. И потому, когда слуга хозяина замка передал ей приглашение на совместный обед, она с нетерпением согласилась.
–
Марго появилась в тот самый момент, когда нанятый слуга (оценив разницу между блюдами, приготовленными профессионалом и их суррогатом- обычной мазнёй в исполнении отрядного повара- выпросил у трактирщика Пьера в этом качестве одного из его людей) с редким французским именем Жак оповестил меня о полной готовности. Мы сошлись перед накрытым белой скатертью столом, и я первым- не по этикету- склонился перед ней в поклоне:
— Счастлив приветствовать вас, сеньора…
Она была задумчива, ответив реверансом чуть погодя и немного не в такт. И после: не спешила за стол, а выпрямилась гордо и принялась сверлить меня пристальным взглядом. Правда, практически сразу- едва я с удивлением обратил на это внимание, она потупилась, сложив руки на животе и всем своим видом олицетворяя смирение. Хм… Я окинул её задумчивым взором: сегодня Маргарита де Люньи сменила наряд на скромное полностью белое платье и такой же чепец- это было для меня нечто новенькое. Скромненько, но с вкусом. Но, как понимаю, это не главное… А для чего тогда этот непонятный демарш? Ведь не просто же так… И лишь чуть позже до меня дошло- я аж вздрогнул, — это жжж неспроста… Дело-то не в одежде, а в её цвете. Белый цвет в эти времена, как, впрочем, и в будущие, олицетворяет чистоту и невинность, являясь цветом Богородицы, но также- отчего я и пришёл в замешательство- это был цвет траура…
Закашлялся, скрывая смущение. Совсем забыл про этого чёртового шевалье!
— Э… хм… Сеньора, прошу меня простить за промедление, но сам недавно… Эээ… Не хотел вас расстраивать, но должен…