Мы приблизились на достаточное расстояние, чтобы имевшиеся с обоих сторон стрелки принялись упражняться в скорострельности и точности глаза, засыпая противоборствующие стороны ливнем острых предметов. Отозвавшиеся попаданиями по щитам барабанной дробью и, изредка, короткими вскриками- при нахождении щели между ними. Однако, общие потери были невелики: стоящие в первых рядах латники представляли собой плохо пробиваемую цель, а попасть стрелой или болтом в редкие уязвимые места- весьма нетривиальная задача.
Наконец, французам это малоэффективное занятие надоело быстрее, они пошли на сближение, и первыми столкнулись мой отряд (именно так: в эту эпоху не принято атаковать одновременно всей армией, отряды сходятся поочередно) и противостоящий вражеский отряд, судя по штандарту, сеньора де Бленвиля. Я тоже убрал стрелков на фланг, откуда они могли, не мешаясь под ногами, продолжить свою деструктивную деятельность, и дождавшись прохождения противником некоей воображаемой красной линии, отдал команду. Затрубил рог, послышались короткие команды и передние ряды, состоящие сплошь из опытных воинов, в дисциплине которых был полностью уверен- разошлись в стороны, обнажив хороший вид на сюрприз… принявший образ двух, скрытых до поры-до времени, заряженных картечью пушек.
Дистанция между армиями к этому моменту сократилась до менее половины туаза, и потому сюрприз враги очень хорошо разглядели и даже сообразили, что ничего хорошего тот не несёт, но предпринять что-либо не успели. Раздалась ещё одна команда, сверкнул огонь, и окружающие меня люди присели, мгновенно оглохнув. Я тоже слегка, но поскольку предпринял некоторые приготовления, открыв рот и заткнув пальцами уши, то вскоре- когда шумовой фон чуть-чуть рассеялся- очень хорошо расслышал, что натворили два заряда картечи на противной стороне. Именно расслышал- это по причине расползания по нашим позициям порохового тумана и потери визуального контакта с противником. Но неувиденное легко компенсировалось воображением: я уже видел последствия залпа в упор, а крики, стоны и проклятия- лишь дорисовали необходимое в картину.
Мгновения спустя- чтобы прийти в себя, ибо наши воины пострадали хоть и не столь убийственно, но достаточно, чтобы потерять на некоторое время контроль- восстановив строй и сделав несколько шагов вперёд, все невольно, увидев страшную картину, остановились: противостоящий нам отряд, численно состоящий примерно из полутысячи воинов, прекратил своё существование- и тому поспособствовало плотное построение колонны врага. Нет, полностью уничтожить удалось лишь первые ряды, но и прочих удалось зацепить ударной волной, в результате чего многие упали, и теперь медленно, будто нехотя, поднимались на ноги, остальные же, контуженные и деморализованные, бродили, сидели, либо блевали. В любом случае, это уже было не войско- и как с такими воевать?
Но дело необходимо доделать, а потому мы снова ощетинились копьями и двинулись на врага. Как и предполагал, сопротивления почти не было: лишь изредка вспыхивавшие схватки опытными воинами мгновенно давились, уцелевшие французы — из тех, кто мог самостоятельно передвигаться- разбегались.
Второй отряд адмирала де Ла Эз, шокированный примененным против первого отряда оружием и его последствиями, в виде уничтожения отряда де Бленвиля, потерял волю к победе и начал пятиться. Но кто же ему позволить уйти просто так? Я и сеньор де Ландир с двух сторон навалились на противника, создав некоторое как численное, так и качественное преимущество, отчего вражеский отряд, под ударами копий и алебард раскололся как орех, не продержавшись и десяти минут. Остатки, отброшенные на третью колонну, до того успешно бодавшуюся с отрядом сеньора де Гравилля, смешали её ряды, поспособствовав полному разгрому. Вражеская армия окончательно развалилась, разбегаясь и прячась, а мои воины, включая конный резерв, принялись, соответственно, их догонять и вылавливать. Началась эдакая игра в прятки, но более жестокая по своим последствиям- ценой в человеческую жизнь.