Наши спутники, встречавшие в аэропорту, не выказывали по поводу ливня никакого беспокойства. Шум падающей воды сливался с шуршанием автомобильных шин. Машины неслись по залитой дороге, как глиссеры.
Потоп прекратился так же внезапно, как и начался. Выглянув из машины, я увидел девственно чистое небо. Грозная гряда тяжелых туч быстро удалялась в сторону океана и скоро растаяла совсем. Через минуту-другую уже ничто не напоминало о бушевавшем ливне. Разве еще злее стало палить солнце, и от быстро просыхающей земли повалил такой густой пар, что это еще больше создало впечатление удушливой бани. Значит, высокая влажность воздуха в Рангуне поддерживается не только близостью океана, а главным образом вот такими буйными, моментально испаряющимися ливнями…
Молодой сотрудник советского посольства, ехавший с нами в машине, пояснил, что сейчас в Бирме период дождей. Начинается он в мае и заканчивается в октябре, — своеобразная тропическая зима. Ливни, подобные только что виденному, обрушиваются на землю по нескольку раз в день. В природе происходит непрерывный кругооборот влаги: образовавшись над океаном, тучи извергаются на землю, но жаркое солнце тут же возвращает все пролитое в виде тяжелых, удушливых испарений.
— Стало быть, погода сердита, да отходчива, — заметил я, оттягивая раскисший воротничок и поглядывая из окна на очистившееся небо.
— Да, в общем-то так.
Видно было, что даже люди, в какой-то степени приспособившиеся к здешнему климату, бирманскую «зиму» переносят тяжело. Привыкнуть к такой «бане» по-моему невозможно.
Рангун, столица Бирманского Союза, с первого же взгляда поражает приехавших неповторимым своеобразием. Несмотря на главенствующее положение в стране, этот город и до наших дней сохранил чисто азиатский колорит. В облике домов, площадей и улиц, в одежде жителей, в обычаях населения — всюду чувствуется глубокая, устоявшаяся Азия, один из центров буддизма, этой древней религии Востока.
Въехав в город, машины сбавляли скорость. По обе стороны центральной улицы тянулись причудливые постройки. Передо мной словно ожили старинные гравюры, изображающие ритуальные здания буддистских святилищ. Улица кишела народом. В магазинах шла бойкая торговля. Время от времени мы проезжали мимо небольших рынков, — об этом говорили груды всевозможных плодов, наваленных кучами на земле.
Миновав мост через реку Ировади, которая делит город пополам, мы добрались до гостиницы «Стренд». В вестибюле отеля нас встретила желанная прохлада. В большом баре виднелись редкие посетители. Расположившись за невысокими круглыми столиками, они не спеша потягивали воду со льдом. При виде запотевших бокалов, в которых соблазнительно плавали кубики льда, у нас окончательно пересохло во рту. Жажда была настолько велика, что больно пошевелить языком. Сейчас бы спросить стакан какого-нибудь напитка похолодней и пить, пить! Но мы только что с самолета, нам еще не успели обменять денег.
— Идемте, товарищи, — пригласил нас сотрудник посольства, направляясь в бар. — Идемте, идемте. Я угощаю.
Не успели мы сесть за столик, как появился могучий чернокожий официант. Он молча поставил перед каждым из нас по большому бокалу с пивом. Пиво слегка пенилось и было ледяное. «Не простудиться бы», — подумал я, с наслаждением ощущая рукой запотевшую стенку бокала.
Кто-то не утерпел, пригубил из стакана и по-русски крякнул.
— А хорошо! Похоже на наше, жигулевское.
Сотрудник посольства, прихлебывая пиво небольшими глотками, пояснил:
— А это и есть русское пиво. Владелец завода — русский, и варит пиво по своему рецепту.
— Как же его занесло сюда, беднягу?
— Ну, не такой уж он бедняга. Дела у него, насколько я знаю, идут неплохо. Рассказывали, что в Рангуне обосновался его дед или даже прадед, открыл свой счет в банке. Нынешний хозяин получил рецепт пива от своего отца и никому его не открывает.
— Замечательное пиво! — нахваливали мы, утоляя жажду.
— То-то и дела у пивовара идут блестяще. Конкуренты щелкают зубами от зависти, а поделать ничего не могут. Фирма!
Допив пиво, мы поднялись на второй этаж, где нам отвели номера.
В номерах нечем было дышать, — настолько раскалился воздух. К счастью, гостиница была оборудована установками для кондиционированного воздуха. Вскоре мы почувствовали себя легче, умылись, переоделись и, отдохнув, спустились в ресторан.
Гостиница с установкой для охлаждения воздуха представляла собой как бы микромир в царстве раскаленного зноя. Прохладно было в вестибюле, прохладно и в ресторане. По-видимому, спасаясь от жары, посетители не слишком торопились заканчивать обед и снова оказаться под палящим солнцем.