— Понятно.
С силой распахнув парадные двери, они выбежали на улицу. Навстречу им кинулись трое эсэсовцев. Эсесовцы были явно озадачены: когда же эти двое успели войти в подъезд, в который еще никто вроде не входил?
— Скорее на чердак! — скомандовал Мехти. — И возьмите побольше людей, взломать дверь!
Он повторил это приказание нескольким эсэсовцам, и через минуту до пятнадцати гитлеровцев бежали уже на седьмой этаж к чердаку.
Вася озирался по сторонам, ища глазами Анжелику, но Мехти сильно толкнул его в бок.
— Вперед и налево, — шепнул он. — Там больше немцев.
Вася шел машинально; мысли у него были сбивчивыми. В этой толпе находится и Анжелика… И ее мучают. А он, Вася, знает об этом и все-таки оставляет ее на растерзание этим зверям.
— Налево, налево! — еще раз напомнил ему Мехти. Он видел, что с Васей творится неладное, и был поэтому напряжен вдвойне.
Слева от них, справа, впереди и сзади сновали немцы. Мехти искусно лавировал между ними, постепенно продвигаясь вперед. Если им удастся миновать и этот вот угол, то они забегут во двор противоположного дома и смогут выйти через другие ворота за кольцо облавы.
Не доходя шагов тридцати до угла, Мехти вдруг замер как вкопанный. На углу, в бледном свете фар, стоял Карранти. Он что-то приказывал двум нацистам.
— Назад! — тихо приказал Мехти. — Нет, уже поздно. Он заметил нас. Видишь — зовет. Надо идти на него и, поравнявшись, стрелять. Только бы не промахнуться!.. А за Анжелику, Вася, не обижайся. Я не мог поступить иначе.
Вася в упор смотрел на Карранти.
— Пошли! — сказал Мехти.
Они шли быстро, так же как и все вокруг них. Осталось семь-восемь шагов…
— Я не могу больше! — сквозь зубы процедил Вася.
— Подожди.
— Ну! Теперь можно?
— Подожди.
Вася хорошо видит лицо Карранти, который, поджидая их, смотрит почему-то в сторону.
— Что же ты медлишь, Мехти?
Но тут произошло нечто неожиданное. Когда они поравнялись с Карранти, тот обернулся к ним и в бешенстве закричал:
— Что вы так плететесь! Так вы и черепаху не догоните! Скорее налево, в третий подъезд!
Карранти не узнал их в темноте, принял за своих, и это спасло ему жизнь, а Мехти и Васе дало возможность, войдя в подъезд, выбежать оттуда во двор… Путь был свободен.
Они понимали, что спаслись чудом. И они и Карранти. Так уж случилось. Карранти искал их, они давно уже искали Карранти и все никак не могли напасть на его след… А вот встретились — и пришлось разойтись. До новой встречи…
Вася понял, что только Карранти мог узнать и выдать Анжелику немцам, и сейчас уже мечтал об этой новой встрече, жалея в глубине души, что рядом с ним был сегодня Мехти. Если бы не Мехти, он давно бы разрядил свой автомат в американца, которого ненавидел сейчас больше всего на свете.
Ненависть заслоняла от Васи все, что было вокруг него, и он не помнил, как Мехти вывел его в тихий узкий переулок.
Мехти и Вася вошли в зал кинотеатра, когда сеанс уже начался. На экране армия третьей империи переходила линию Мажино.
Мехти и Вася должны были обязательно сесть в разных концах зала, чтобы оставленная ими взрывчатка могла поднять на воздух весь кинотеатр. Однако несчастье с Анжеликой выбило из колеи и Мехти. На этот раз ему изменило обычное умение мгновенно ориентироваться в обстановке, хладнокровно учитывать каждую мелочь.
Большинство мест в зале было занято, и Мехти с Васей машинально стали пробираться к задним рядам. Глаза их не привыкли к темноте, и они шли ощупью, толкая солдат, наступая им на ноги. Отовсюду слышалось шиканье. Мехти и Вася шли, как по краю пропасти.
Наконец они нащупали свободные стулья. Мехти потянул Васю за рукав, и они сели. Мехти толкнул Васю локтем, и они, почти одновременно, раздавили капсюли детонаторов в карманах. Затем сняли свои сумки и для удобства спрятали под стулья, на которых сидели.
Теперь можно было посмотреть на экран.
Демонстрировался фашистский фильм «Разгром Европы». Небо кишмя кишело «мессершмиттами», все живое на земле гибло под гусеницами танков с черной свастикой и белыми черепами, дома превращались в руины, море бороздили бесчисленные военные корабли. Война шла и под водой — немецкие морские пираты, все как на подбор, здоровенные, с традиционными длинными бородами, торпедировали французскую эскадру, и гигантские столбы воды вздымались там, где секунду назад находился корабль.
Это внушительное зрелище должно было вселить веру в «сверхчеловеческую» силу гитлеровцев.