- Почему двести пятьдесят тысяч, когда нацисты обещают вдвое больше? - с недоумением спросил Зденек.
Карранти дружески похлопал его по плечу:
- Я готов поделиться с вами, дорогой коллега!
Зденек взволнованно сжал ручки кресла:
- Что вы хотите этим сказать?
- Вы когда-нибудь играли в любительских спектаклях?
- Нет.
- Тем лучше, значит, у вас еще неиспорченный вкус. Могли бы вы на один день стать Михайло? Честное слово, вы очень на него похожи. Мне-то ведь легко установить это сходство: я знаком с Михайло.
- А что я должен буду делать? - не сводя глаз с Карраити, выдавил Зденек.
- В основном все буду делать я. Вы должны будете только в точности исполнять все, что я вам скажу.
- Что же будете делать вы?
- Я выдам вас нацистам.
Зденек с трудом перевел дух, хотел запротестовать, но передумал и спросил:
- Каким же образом вы это сделаете?..
- Очень просто. Вы будете идти… ну, предположим, по берегу моря. Я замечу вас и сообщу нацистам. Для пущей убедительности вам нужно будет… да, вы кого-нибудь убьете. Потом вас схватят.
- Едва ли Михайло легко схватить! - усмехнулся Зденек. Он уже начал входить в роль.
- Я приведу с собой целый взвод. Вас это устраивает?
- Нужно стрелять и по наци?
Карранти снова сел в кресло, побарабанил пальцами по столу:
- Вы, конечно, понимаете, что дело, которое мы затеваем, сопряжено с большим риском.
- Кроме голого риска, я пока ничего не вижу!
- Постараюсь убедить вас в реальности своего плана. Но для того, чтобы осуществить его, нужно иметь крепкие нервы.
- Нервы у, меня идеальные! - самодовольно улыбнулся Зденек.
- Верю. Итак, будем считать, что вы уже в гестапо.
Зденек слушал, стараясь не пропустить ни слова.
- Вы уже знаете от меня кое-что о третьей бригаде. Я дам вам дополнительные сведения о каждом из партизан: кто и откуда пришел, у кого какой характер. Нацисты захотят вас пытать. Но вы сделаете вид, что считаете игру проигранной, и согласитесь обо всем рассказать им. Когда они передадут мне факты, сообщенные вами на проверку, я подтвержу их достоверность…
- Пока все гладко. Только вряд ли немцы поверят, что Михайло может смалодушничать.
- Я докажу им, что может. Во всяком случае под пытки я вас не дам. Теперь дальше… После того как они убедятся, что в их руках Михайло, они вынесут вам смертный приговор. - Карранти пристально взглянул на Зденека, но ни один мускул не дрогнул на лице агента. Это понравилось Карранти.
- На одной из городских улиц установят виселицу; потом нацисты сгонят на площадь всех жителей, чтобы те своими глазами видели, как казнят их любимого Михайло. Но казни не будет. Как только прочтут приговор, подъедет эсэсовский офицер и сообщит, что получен приказ отправить Михайло в Германию. Вас уведут обратно в гестапо… А там уж я заберу вас к себе.
- А потом… Мне же надо идти к партизанам.
- Все это я беру на себя.
В глазах у Зденека мелькнуло вдруг сомнение:
- А если ваш план не удастся? И нацисты все-таки вздернут меня?
- Это исключено, коллега, - улыбнулся Карранти, - чувствую, что ваши идеальные нервы начинают сдавать…
- Это не нервы, - покачал головой Зденек, - это просто здравый рассудок.
- Ну что ж, обратимся к голосу рассудка. Вы, конечно, понимаете, что я не смог бы долго продержаться в городе, не имея основательных связей с нацистами?..
- Пожалуй…
- Вам, наверное, известно также, что многие операции против партизан я осуществляю руками нацистов.
Зденек кивнул.
- А главное - начальник здешнего гестапо Шульц у меня в руках! И он сделает все, что я от него потребую. Я могу сказать ему, например, что вы нужны нашей разведке. Уверен, что он пойдет на это.
Зденек все еще колебался, но Карранти видел, что ему удалось убедить Зденека.
- Еще один вопрос. Последний, - Зденек испытующе посмотрел на Карранти, - а чем вы гарантируете, что не бросите меня на произвол судьбы? В конце концов какое вам до меня дело: ну, повесят - и повесят!
Карранти сделал вид, что этот вопрос сильно обидел его.
- Если бы я захотел выдать ваш труп за труп Михайло, то я бы попросту пристрелил вас в этой комнате. Разве это так трудно? Не сомневаюсь, что и вы имеете в этом отношении некоторый опыт. Но я гарантирую вам жизнь, ибо я отвечаю за нее. И еще одна гарантия: я, а не Шульц, мы, американцы, а не немцы тут хозяева, хотя внешне все и кажется иначе. Раз вы до сих пор живы, это лишь значит, что я не желаю вашей смерти. Вам это ясно, господин Зденек? Я не желаю вашей смерти…