— Альв! Ты, ^@/*, нам так драккар спалишь, )₽@_%:!!! — не промолчал и Асмунд, завернув парочку непереводимых ассонских выражений.
— Потушим, воды вокруг много — отозвался я, трогая лицо, на котором стало заметно меньше растительности, а заодно отправляя в него целительную энергию. Главное глаза не пострадали, а ожог был смешным, больше испугался — Но это ж очешуеть можно! Оно как вакуумный взрыв сработало.
— Ты же не собираешься разбираться с этим прямо на корабле? — слегка севшим голосом спросил Олафсон.
— А где ещё? — фыркнул я, подойдя к борту, а потом уже чуть более осмысленно крикнув — Йщ!
На этот раз пламя вспыхнуло чуть дальше от лица, но ровно так же сжалось в одну точку с хлопком через мгновение после возникновения.
— Ну началось — сокрушённо прокомментировал мой успех Асмунд.
Интерлюдия 1
Сяо размеренно вращал тяжёлое весло драккара северных варваров и в который уже раз размышлял о превратностях судьбы, которыми изобиловала его жизнь. Он родился седьмым сыном в семье мелкого ремесленника, который жил почти в центре Сяньской империи и в основном тачал сапоги для солдат императорской армии, хоть не отказывался и от сторонних заказов. Хорошая, честная работа для хорошего и честного человека, хотя и такая жизнь не лишена трудностей. О чём говорить, если едва ли не первым воспоминанием Сяо было то, как отец получил плетью по спине, когда недостаточно расторопно освободил дорогу какому-то важному господину. Впрочем так было везде, сильные стоят выше слабых, богатые выше бедных. Сын сапожника вполне понимал в каком мире живёт и каково его собственное место в нём.
Однако в один странный день всё изменилось. Через их небольшой городок проходил мастер Лян и заметил, как Сяо играет в шан-тра, традиционную сяньскую игру для ребятни, где нужно выталкивать оппонентов из полей, вычерченных на земле, не наступая при этом на линии, проведённые под ногами. Парень конечно знал, что растёт физически более развитым, чем сверстники, но что в нём есть духовная энергия, стало для него сюрпризом.
Удивилась и его семья, но это удивление было радостным. Быть духовным воином и мастером боевых искусств значит быть любимцем Небес, таким открыты все дороги и все пути, в их силах покорить множество вершин, о которых все остальные способны лишь мечтать. Обрадовался и сам Сяо, какой мальчишка не хочет овладеть могучей, мистической силой, став великим героем? Разве что скорбный разумом или совсем трусливый. Вот и он мечтал быть в будущем если уж не мастером боевых искусств, способным дробить целые скалы голыми руками, то хотя бы заслуженным и уважаемым солдатом императорской армии, которого все знают и к чьей семье не цепляются. Однако вскоре парень вынужден был признать, что лучше бы он так и остался обычным ребёнком простого сапожника.
Мастер Лян оказался не только действительно сведущим в духовных техниках человеком, но и тем ещё сыном сутулой собаки, да отсохнут его члены. Нет, семье Сяо он отсыпал несколько монет и даже был почти вежлив, но вот учеников и учениц ждала довольно неприятная жизнь на годы, а порой десятилетия вперёд. Понятное дело, что тренировки на пределе сил и даже за ними — это норма для любого ученика мастера боевых искусств и одно из главных условий его роста над собой, но Лян любил именно издеваться над окружающими. Словесно он постоянно мешал их с грязью, ища слабые места, заставляющие их скрежетать зубами особенно сильно. Физически избивал при каждом удобном и неудобном случае, всякий раз повторяя, что им так больно, потому что они бездари, но если освоят стиль Железной рубашки, то всё станет нипочём. Только вот тут была одна загвоздка, сам он всегда опережал учеников на десятилетия, быть крепче его кулаков было просто невозможно. Единственная, у кого была на это призрачная надежда, черноволосая Ва Сю, была им быстро продана на корабль работорговцев и уплыла куда-то на восход, чтобы скорее всего стать куклой для утех. Девушки даже с очень малыми мистическими способностями всегда ценились очень высоко и за выносливость, и за возможную хорошую наследственность. А любой мастер был властен над жизнью и смертью своих учеников и лишь ему решать, что с ними делать. Особенно с теми, кто может его однажды превзойти. Впрочем с ученицами он и по другому «решал» часто и утро они встречали обычно с синяками на лице.
Не особенно радостная жизнь Сяо между тяжёлыми тренировками, суровым бытом, оскорблениями и избиениями длилась семь долгих лет, пока они с Ляном не пришли в Кар Ан Таж. Их наставник жил с того, что выступал на аренах и порой решал деликатные вопросы, как наёмник. Или заставлял решать их своих учеников, если те могли справится. Здесь его вновь ждали сначала схватки, а потом найм, однако необычный. Одни благие ками ведают, каких усилий Сяо стоило не улыбаться, когда неотёсанный северный варвар заявил, что по его мнению с Ляо учитель, как с… соломы стрела. Лицо удалось удержать в тот день лишь чудом, однако рёбра потом всё равно болели. За свои неудачи наставник как всегда отыгрался на тех, кто таким образом «становился лишь крепче, благодаря его неусыпным усилиям». Однако это было лишь началом.