До Таллина мы не встретили ни одного самолета, хотя летели в осажденный город. Истребитель пошел на сухопутный аэродром, а МБР-2 сел в военной гавани. На берегу меня встретил адъютант командующего. Он сообщил, что командующий приказал дожидаться его в штабе флота.
От командующего я узнал, что наше предложение отклонено. Командование не решалось ослаблять оборону Ханко. К тому же переброска войск морем потребовала бы много времени и не обошлась бы без больших потерь.
Трибуц предложил мне проехать в район западнее Таллина, посмотреть, что там происходит. Это было в ночь с 25 на 26 августа.
Когда я выехал на Палдиски-Манте, начало темнеть. Всюду патрули, красноармейцы какого-то строительного батальона. Отъехав километров двенадцать от Таллина, я вышел из автомашины. Шоферу велел проехать еще километров пять в сторону Палдиски, временами зажигая фары, чтобы я мог найти машину. Погода портилась, начало штормить. Я нашел окопы, они были пустые. Походил около часа. Везде пусто, хотя окопов много. Хорошо слышал, как на шоссе Таллин — Палдиски кричали патрули. Увидел наконец проблески автомобильных фар. Нашел машину и поехал дальше.
В Палдиски было пусто. В гавани у пирса — несколько торпедных катеров. На рейде — силуэт большого транспорта. Подошел поближе к торпедным катерам, оттуда выскочил флотский офицер. Узнав меня, он доложил, что катера ждут приказаний. Я спросил, что за транспорт на рейде. Оказалось, «Балхаш».
— Можно ли добраться до транспорта?
— Можно, товарищ генерал, но подойти к борту нельзя. Волна разобьет катер о борт.
В штабе базы, в знакомом здании бывшей эстонской гимназии, размещался и штаб береговой обороны во главе с генералом И. А. Кустовым.
Вернулся в Таллин поздно, переночевал в кабинете командующего. Был голоден, сутки ничего не ел.
Утром часов в 9 я снова встретился с комфлота. Доложил ему все подробно. Он мне сказал, что больше сил нет: все, чем он располагает, отправлено на тот участок, где наступают немцы, — на восток и юго-восток. На полуострове Вимси уже немецкие батареи, они обстреливают рейд.
Я спросил командующего:
— Зачем вы здесь сидите, чего ждете?
Он сказал:
— Есть приказ оборонять Таллин.
Вместе поехали в Военную гавань. Попрощались. Очень трудно было уезжать из Таллина.
Наш гидросамолет поднялся в воздух. Опять пристроился к нам истребитель Белоусова. На рейде корабли флота вели огонь по берегу. Рядом с ними — всплески от немецких снарядов.
Вот картина, которая осталась у меня в памяти, и я ее вижу, когда вспоминаю 26 августа 1941 года.
Позже я узнал, что в день, когда я улетел из Таллина, Военный совет приказал коменданту БОБРа генералу Елисееву срочно выслать на помощь Таллину усиленный полк. Бои шли не только в пригородах, но уже на восточной окраине города. Поздно, товарищи, поздно: этому усиленному полку надо преодолеть около полутораста километров, на чем? Если в начале августа отвергли предложение усилить обороняющий Таллин гарнизон, зачем 26 августа затевать переброску одного полка?! Ведь 28 августа, по сути, все было кончено?!
В ночь на 29 августа я вышел из душного КП. Сильно разболелась голова. События последних дней угнетали меня.
Краснофлотец, охраняющий вход в КП, молча потянул меня за рукав. В направлении Таллина было видно огромное зарево. Немцы в Таллине.
Спустился вниз, в оперативное отделение. Пришла радиограмма коменданта береговой обороны главной базы И. А. Кустова: город и порт Палдиски нами оставлен, надо снять 50 саперов майора Степанова, оставленных на островах Большой и Малый Рогге для подрыва батарей. Я приказал послать в Палдиски три катера МО. С ними пошел и командир ОВРа базы капитан 2 ранга М. Д. Полегаев.
Славный наш ОВР, славные его командиры — Михаил Данилович Полегаев, Григорий Лежепеков, Александр Терещенко, Петр Бубнов, Иван Ефимов, славный комиссар Владимир Романович Романов, славные боевые катерники. Где только им не пришлось побывать, в каких только боях и переделках они не участвовали, а как мало они отмечены боевыми наградами. Почти не награждены, такое было трудное время.
Катера пришли в Палдиски около десяти утра. Рейд пуст. У берега — гора лошадиных трупов, сброшенных с мыса Пакри в море. На пирсе — брошенные четыре сорокапятки. Порт и город словно вымерли.
Полегаев подошел к маленькому пирсу на восточном берегу острова Малый Рогге. На пирсе — большая толпа эстонцев, главным образом женщины.