«И где она столько нашла?» — вяло удивилась про себя Арина, прикладываясь к бутылке. Полевые васильки она только у бабули в деревне и встречала.
Сделав пару глотков не успевшей еще нагреться воды, девушка прошла несколько метров, и только затем осознала, что среди жаркого марева и неуверенного стрёкота кузнечиков она совсем одна. Пустырь, просматривавшийся из конца в конец, был совершенно безлюден.
Прилетевший издалека резкий продолжительный звук автомобильного клаксона напомнил, что автобус ждать не будет, и Арина с новыми силами припустила на рейс.
***
Из-за ряда комфортабельных туристических и междугородних автобусов, поданных к платформе автовокзала, выруливал, чихая двигателем, пригородный пазик, увозя в себе полдюжины пассажиров. Взмокшая Арина, в последний момент вскочившая внутрь, в изнеможении плюхнулась на клеенчатое сидение. Теперь бы вытерпеть целых три часа в этом старом ведре без кондиционера…
Автобус свернул на широкий проспект и покатил, набирая скорость, на выезд из города. Из приоткрытой и намертво заклинившей форточки в лицо ударил ручеек горячего воздуха, принесший запах раскаленного асфальта и выхлопных газов. Девушка обреченно вздохнула, прикрыла глаза и попыталась поудобнее устроиться на мерзком, липнущем к обнаженной коже дерматине.
От всплывших из памяти картин полноводной Паси и пятачка пляжа между зарослей камыша стало чуточку легче. Даже свежестью вроде как повеяло. Девушка, укрепив свое терпение этой целью, потянулась задернуть темную дырчатую шторку.
Женщина в белом, с серпом за поясом и корзиной увядших цветов на локте, склонив к плечу голову, расслабленно шагала вдоль проезжей части. Прямо по двойной сплошной, и проносящиеся мимо автомобили ее никак не тревожили. В отличие от старого пазика, на который растрепанная незнакомка внезапно набросилась облаком туманного марева…
Если до того в салоне автобуса было просто жарко, то теперь Арине показалось, что она находится в перетопленной бане. Дыхание сперло, влажный воздух с трудом проталкивался в легкие. Голову словно сдавило обручем, а в глазах потемнело. Через шум в ушах пробивались нечленораздельная ругань, причитания и стоны.
Через несколько тягостных секунд девушку бросило вперед, на спинку сидения, и от удара, как ни странно, стало чуточку легче. Снаружи уже обеспокоенно кричали, стучали в борт, а самые понятливые вручную открывали дверь. Арина мотнула пару раз головой и, стараясь не расплескать ее содержимое, кое-как выпрямилась и даже смогла самостоятельно выбраться в проход. В дверях ее подхватили под мышки:
— Туда! На лавочку веди!
— Чего ты орешь?! Им и так плохо!
— Скорую, скорую вызвали?!
— А потуко́нцам 123 или 132 звонить?! (* потуко́нские спецы, потуко́нцы – специалисты учреждения «потустороннего контроля»)
— 321, блин!!!
…Под гвалт неравнодушных прохожих и при их содействии Арину и остальных пассажиров пазика устроили под солнцезащитным зонтиком передвижного квасного бочонка. Продавец, сердобольная тучная женщина, спокойно и уверенно объясняла что-то в прижатый плечом телефон, параллельно разливая по пластиковым стаканчикам прохладный напиток и вручая пострадавшим. Над улицей раздалась сирена «скорой»…
***
Полусекретная тропка после плутания среди зарослей ракиты пополам с крапивой вывела на полевую дорогу, а там и на окраину деревни. Здесь Тимофей сделал короткий привал. В зарослях одичавшей малины пополам с шиповником скрывалась лавка. Изготовлена она была куда добротнее ближайшего забора: тот давно пропал в сорной траве, только пара штакетин виднелась – а скамья до сих пор стоит. Может, потому, что по сути это кусок бетонной плиты на кирпичах?
Тима поправил пояс так, чтобы улов, висящий у одного бедра, уравновешивался свинцом на другом, вскинул на плечо сумку, арбалет и направился дальше, шлепая босыми, огрубевшими от воды и горячего песка пятками.
Деревенька, может, и строилась когда-то упорядоченно, но к нынешнему времени представляла из себя мечту каждого второго квартирного обитателя: до ближайших соседей еще добраться через лужок, кусты и три канавы надо. Собственно, из-за такого разросшегося на пол-улицы жасмина и вынырнула пожилая пара.