Итак, выяснить это обстоятельство было совершенно необходимо.
Как только отряд тронулся в путь, Олд подъехал к вождю.
— Надо остерегаться! — сказал он.
Виннету осадил лошадь, и оба они незаметно удалились от своих товарищей.
— Что хочет сказать Разящая Рука? — спросил вождь.
— Молодой человек неосторожен.
Виннету наклонил голову в знак согласия.
— Он едет из города, по дороге он проезжал много селений и мог проговориться о цели своего путешествия.
Виннету кинул на охотника тревожный взгляд:
— Пусть мой брат говорит!..
— В селениях и городах много дурных людей — они могут следить за молодым человеком и, вероятно, следят. Надо быть осторожными.
Вождь подумал с минуту.
— Как думает мой брат, — спросил он, — откуда молодому юноше могла стать известна великая тайна апачских вождей?
— Я сам думал об этом; он, видимо, не хочет признаться…
— Почему?
— Может быть, он связан словом.
— Слово надо хранить.
— Что же скажет мой брат?
— Виннету и Разящая Рука будут осторожны.
— Говорить ли об этом другим?
— Нет.
— Так же думаю и я.
— Но пусть мой брат поговорит с молодым человеком.
— Хорошо.
— Пусть он постарается узнать, как вел себя молодой человек дорогой.
— Хорошо.
— Разящая Рука поедет впереди. Виннету останется сзади.
Олд поехал вперед и догнал отряд.
Вильям Кребс, как и следовало ожидать, быстрее всего сошелся с сыном старого Баумана — Мартином. Оба юноши ехали рядом и вели оживленный разговор. Великолепная лошадь Вильяма вызывала всеобщее удивление.
— У меня хорошая лошадь, — сказал Олд, подъезжая к ним, — но, мне кажется, она никак не идет в сравнение с вашей.
— Еще не было коня выносливее, быстрее и умнее моего Блекки! — отвечал юноша, гладя лошадь по шее.
Благородное животное повернуло голову и взглянуло на своего хозяина, как бы понимая, что речь идет о нем.
— Не будет ли нескромным узнать, где вы могли достать такую красавицу?
— Я сам воспитал ее.
— В Америке чистокровные арабские лошади очень редки.
— Она привезена из Европы.
— Кто же ее привез?
— Конечно, я.
— Значит, вы не американец?
— Я англичанин.
— Простите, но я все-таки удивляюсь, как могли решиться родители пустить вас одного, неопытного и молодого, в такой опасный путь.
— Мои родители в Англии! — с грустью произнес юноша.
— А вы ищете счастья в Америке?
— Богатства!
— На что оно вам?
— Мне — оно не нужно.
— Если вы приехали в Америку без всяких средств, то как вы могли перевезти и свою лошадь?
— Это она меня перевезла.
— Она?!
— Да.
— Я не понимаю вас.
— Ничего нет проще: мой Блекки и в Англии считался знаменитейшей лошадью. Когда мой отец внезапно потерял все состояние надо было подумать о продаже Блекки…
— Продать такую лошадь?..
— Что же было делать? — с грустью отвечал Вильям. — Один из нью-йоркских богачей предложил за нее двадцать тысяч долларов…
— Целое состояние!
— Для меня и моих родителей эта цифра очень ничтожна!
— Неужели ваши требования так велики? — воскликнул изумленный охотник. — С этими деньгами можно было бы начать дело…
— Да, но, во-первых, для этого надо было продать Блекки, а во-вторых, мой отец…
Юноша остановился.
— Не продолжайте, если вам это неприятно…
— Нет, ничего. Мой отец вел обширную торговлю. Неожиданное несчастье привело его к банкротству… Прежде чем начать новое дело, ему надо заплатить старые долги…
— Понимаю!
— Таким образом, двадцать тысяч долларов не помогли бы нам. Но я считаю — и кредиторы моего отца признали это, — что Блекки моя личная собственность. Продав его, я этими деньгами мог бы обеспечить всю семью. Разлука была неминуема, но я сам решил доставить моего друга в Нью-Йорк. Когда я привел его к новому владельцу, Блекки проявил такое отчаяние…
— В чем же оно выразилось?
— Когда я простился с ним, он бросился за мной и не хотел уходить… Справиться с ним не было возможности… Тогда мистер Пейс предложил мне уплатить стоимость переезда и оставить лошадь себе. Этого я сделать не мог. Он согласился ждать и, кроме того, — дал мне тысячу долларов. Пятьсот из них я отослал домой, а с остальными мы с Блекки едем отыскивать наше богатство и счастье.