Замаскированный председатель карательной комиссии обратился к Техасцу:
— Мы отпустим тебя, если ты признаешься. Кто предводитель Пограничного легиона?
— Кто? Само собой Рыжий Пирс… Ха!., ха!., ха!..
— Повторяю, мы даем тебе шанс, — последовал неумолимый ответ.
Техасец вдруг разом стал серьезен:
— Клянусь богом, нашим вожаком был только Рыжий Пирс, — мрачно сказал он.
— Ложь не спасет вас от петли. Говорите правду, слышите? Мы знаем почти всю шайку и нам необходимы только доказательства. Торопитесь.
— Пошли к чертям! — ответил Техасец.
Председатель махнул рукой, и двое замаскированных подошли к Техасцу.
— Не хочется ли вам передать что-нибудь?
— Нет.
— Никакой просьбы больше?
— Повесьте этого француза до меня. Мне хочется посмотреть, как он будет болтаться.
Больше не было произнесено ни одного слова. Подошедшие люди надели петлю на шею осужденного. Техасец отказался от черного капюшона. Он не стал дожидаться, пока подставка выскользнет из-под ног, и сам быстро шагнул в пространство.
И снова по толпе пронесся глубокий и сердитый гул. Джейн чувствовала сильное волнение толпы, хотя стоящие возле нее были неподвижны как камень. Она с усилием открыла глаза, боясь увидать конвульсии Техасца, но его тело висело совершенно неподвижно. Очевидно, смерть наступила мгновенно. Даже перед своей позорной смертью он остался мужественным и верным. Нередко перекидывался он с Джейн добрым словом. Кто знает, что привело его в шайку Келса?
Наконец, судьи притащили обезумевшего от страха Французика. Он не мог стоять без поддержки… Надев ему на шею петлю, палачи стащили его с подставки и затем снова поставили на ноги. Он громко закричал от ужаса. Чтобы прекратить его вопли, они снова приподняли его на воздух. На этот раз он на несколько секунд дольше провисел в петле. Лицо его почернело, и глаза выступили из орбит, грудь высоко вздымалась, тщетно ловя воздух, ноги работали с плавностью игрушечного паяца. Тогда, опустив его на ноги, палачи ослабили петлю на его шее. Его пытали для того, чтобы вырвать у него признание. Веревка почти задушила его, и прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя. Очнувшись, он с трусливым ужасом отшатнулся от болтавшейся перед ним петли.
Судья молча помахал ею перед его носом и пальцем указал на троих мертвых бандитов.
С пеной у рта Французик принялся что-то кричать на своем родном языке.
Толпа, как один человек, шагнула вперед и замерла в напряженном молчании.
— Говорите по-английски, — приказал судья.
— Я все скажу! Я все скажу вам!
В этот миг Джейн почувствовала, как рука Келса сильно рванулась вперед. В глаза ей ударил ослепительно яркий, синий свет, и грянувший выстрел почти оглушил ее. Горячий порох опалил ей щеку. Французик вдруг согнулся и рухнул с подставки.
Одно мгновение царила мертвая тишина, и, казалось, все окаменели от неожиданности. Но затем раздался хриплый рев тысячной толпы и топот бесчисленных ног. В следующую секунду разразился сущий ад. Людская масса бросилась врассыпную. Джейн почувствовала, как рука Джима крепко обхватила ее и волна кричавших, борющихся мужчин куда-то понесла их. Мельком она успела заметить мрачное лицо Келса и гигантскую фигуру Гульдена, боровшегося с истинной силой Геркулеса. Обезумевшие от ярости люди дрались, как дикари, и лезли туда, откуда послышался выстрел, но, пробившись, они не знали, кого им хватать. В этой внезапной панике легионеры Келса были моментально рассеяны по разным концам площади.
Долгое время ноги Джейн не касались земли. Но несмотря на дерущихся и напиравших людей, она все время чувствовала на себе руку Джима и, в свою очередь, тоже из последних сил цеплялась за него. Внезапно толкотня и пинки прекратились. Поддерживаемая Джимом, она взобралась на откос, и глазам их представилось странное зрелище. Виселицу окутало густое облако пыли, группа председательствовавших с револьверами в руках, насторожившись, стояла возле нее, не зная кого ей следует ожидать здесь. В воздухе мерно покачивались мертвецы, а вдали разбегались перепуганные люди. Выстрел Келса породил неимоверную панику. Ни один из золотоискателей больше не знал, кто принадлежал к судьям, кто к бандитам. Буквально каждый ожидал кровавой расправы и, не доверяя своему соседу, в паническом ужасе стремился укрыться куда-нибудь.
Прижавшись к Джиму, девушка долгое время не проронила ни одного слова. Оба они напряженно прислушивались. Некоторые честные старатели вернулись обратно к эшафоту, где стояла тесная группа членов карательной комиссии, и постепенно воздух снова наполнился гулом взволнованных голосов.