Кэт ничего не ответила, но в ее взгляде, когда она смотрела на Файльса, будто промелькнула тень сожаления. Билл и Элен не разделяли этого чувства относительно полицейского офицера и откровенно радовались его неудаче.
— Я должен еще сказать вам, — серьезно продолжал Файльс, — доставляющая сюда виски шайка зашла прошлой ночью в своих противозаконных действиях дальше, чем, может быть, даже предполагает. Ведь было произведено вооруженное нападение на полицию, а это уже нечто значительно более серьезное, чем простой ввоз запрещенного спирта. Понимаете, мисс Кэт?
Полиция всегда бывает довольна, когда мошенники решаются на подобный шаг. За это они обычно жестоко расплачиваются… когда наступает срок расплаты.
Билл молчал. Он внезапно почувствовал дрожь, словно от прикосновения холодной стали, и вереница безрадостных картин пронеслась перед его мысленным взором. Элен инстинктивно угадала это и поспешила к нему на помощь.
— Но кто же укажет на того, кто напал на полицейского, — спросила она.
— Те, кто пожелает спасти свою шкуру, — отвечал Файльс, улыбаясь, — а такие непременно найдутся.
На этот раз и Элен стало страшно. Поражение полиции прошлой ночью на поверку оборачивалось призрачным успехом для тех, кто занимался ввозом виски в запретную территорию. Она подумала о Чарли и невольно содрогнулась при мысли о том, какой смысл заключался в словах инспектора Файльса. Отвернувшись от него, она обратилась к Биллу.
— Уйдем отсюда! — воскликнула она. — Я ненавижу все это и хочу, чтобы все скорее кончилось. Я просто делаюсь больна от всех этих разговоров…
Она быстро пошла вперед, и Билл, как верный сторожевой пес, последовал за ней. Файльс только посмотрел им вслед серьезными, угрюмыми глазами и обратился к Кэт.
— Лучше скажите мне прямо, мисс Кэт, что я потерпел фиаско, как вы это и предсказывали мне, — проговорил он.
— Да, — отвечала она. — Но я испытываю смешанные чувства в отношении вашего… фиаско…
— Это не окончательное поражение, а только задержка, — прервал ее Файльс.
— Пусть будет задержка, — сказала она. — Я рада… я в восторге от этого, потому что все ваши подозрения падают на Чарли. Но мне все же жаль и вас, мистер Файльс, потому что я знаю, как сурова полицейская дисциплина. В глазах властей вы дважды потерпели поражение. Но почему, почему вы так предубеждены против Чарли? Зачем вы прислушивались к местным сплетням? Бели б не это обстоятельство, я могла бы быть на вашей стороне и из любви к спорту сочувствовала бы вам, хотя…
— Хотя… — вопросительно повторил Файльс, когда она остановилась.
— Вы знаете, как я смотрю на деятельность полиции в этом отношении, на вашу защиту никому не нужных и несправедливых законов, — сказала она.
— Не будем возобновлять наш старый спор о том, что справедливо и что несправедливо, — возразил Файльс. — Я слишком хорошо знаю цену, которую мне предстоит заплатить за свое поражение, и откровенно говорю вам — но только вам, Кэт, — что моя полицейская карьера здесь и завершается. Престиж силы нельзя поддерживать ошибками, а этот престиж очень дорог для меня. Поэтому я не могу бросить все и уйти, признав свое поражение. Но я уйду, одержав победу… В полиции я не останусь…
Кэт молчала. Тогда он снова заговорил:
— Я знаю, что мы с вами противники, — сказал он тихо, — но, как это ни странно, а я хотел бы стать вашим другом.
— Это нелепо! — вскричала Кэт. — Ведь мы же противники!
— Мне это совсем не кажется нелепым. Мы, быть может, не будем противниками… со временем.
— Со временем? — Кэт рассмеялась. — А теперь? Расскажите мне о вооруженном нападении на полицию. Вы говорили, что это серьезнее, чем контрабанда. Так в чем же заключается разница между этими… деяниями?
— В степени наказания. Между двенадцатью и двадцатью годами тюремного заключения… для виновников.
— Двадцать лет! — воскликнула Кэт в ужасе.
— А знаете ли вы, какие логические последствия вытекают из сложившейся ситуации?
— Нет, — отвечала Кэт.
— А такие, что при следующем столкновении с нами неминуема перестрелка. Контрабандисты будут стрелять, чтобы спасти себя, если мы начнем теснить их. И тогда к списку их преступлений прибавится убийство. Это нормальный исход для тех, кто идет против закона.