Уэстон не успел ответить, как послышались чьи-то быстрые шаги. Разбойник моментально скрылся под кроватью, и как раз вовремя: на пороге показался разгоряченный преследованием канадец.
— Где он? Куда он скрылся? Я видел, что он вбежал сюда!
— Кого вам надо? Чего вы врываетесь ночью в чужой дом, да еще командуете? — спросила негодующим тоном одна из женщин, знавшая, с кем ведет дружбу хозяин дома. Не дав ошеломленному внезапным исчезновением беглеца канадцу опомниться, она бесцеремонно вытолкала его за дверь и заперла ее на задвижку.
Затем в комнате поднялась невообразимая суматоха, женщины все разом заговорили, задавая друг другу всевозможные вопросы и строя всякие предположения по поводу только что произошедшей сцены.
В это время в дверь громко постучали.
— Простите, сударыня, что я беспокою вас! — раздался за дверьми голос, по которому миссис Аткинс с ужасом узнала Брауна. — Не приходил ли сюда к вам молодой человек?
Тут та же соседка поспешила на помощь хозяйке, почти потерявшей сознание от ужаса. По странной логике, свойственной женщинам, ей почему-то не захотелось сказать правду, и в то же время, не желая лгать, она отделалась уклончивым ответом.
— Удивляюсь, как это вы решаетесь ночью беспокоить дам и больного ребенка расспросами о каком-то молодом человеке!
Браун, удовольствовавшись таким ответом, отошел, а миссис Аткинс, с отчаянием ломая руки, бегала по комнате. Она прекрасно поняла, что недаром явился в такой неурочный час этот Браун, недаром так перепугался Уэстон. Очевидно, темные делишки ее супруга стали известны регуляторам, и ему уже нечего ждать пощады.
Между тем оба регулятора, сидевшие в комнате, приготовились к появлению хозяина, заслышав голоса и шум на дворе. Действительно, Аткинс не замедлил появиться. Он решил захватить на всякий случай свое оружие и не даваться без сопротивления в руки ожесточенных регуляторов. Но, вбежав, Аткинс увидел, что обе винтовки находятся в руках его врагов. Тогда он оттолкнул Кука и бросился к постели, где лежали пистолеты. Кук тем временем загородил дверь.
В бешенстве Аткинс взвел курок, прицелился и нажал спуск. Увы! Курок щелкнул, но выстрела не последовало. Тогда Куртис и Кук бросились на него и крепко связали веревками.
— Оцепите дом и не впускайте никого. Второй разбойник может удрать отсюда и предупредить сообщников! — скомандовал Браун товарищам, входя в комнату.
Браун, прошептав несколько слов вошедшему с ним Стефенсону, собирался уже выйти из комнаты, как перед ним, точно из-под земли, вырос какой-то человек, с горящими страшным внутренним огнем глазами, до ужаса грозно сверкнувшими в полутьме.
— Ассовум! — в изумлении отступил Браун. — Откуда ты?
— Я привел с собой друга вон этого! — указал индеец на связанного Аткинса.
— Кого именно?
— Джонсона! Трусливая собака, боясь Ассовума, хотел убить его исподтишка. Вот отравленные стрелы, которыми он намеревался гнусно подстрелить краснокожего во время отдыха!
— Мерзавец будет наказан по заслугам! — ответил Браун. — Но где ты пропадал до сих пор, друг мой!
— Белый брат, конечно, не думает, как другие, что Ассовум бездействовал? Я знаю убийц Гитзкота!
— Браво, мой друг! — радостно воскликнул Браун. — Кто же они?
— Джонсон и Роусон!
Если бы в эту минуту в дом ударила молния, регуляторы не были бы так поражены этим, как сообщением индейца.
— Не может быть! — воскликнул Браун.
— Краснокожий никогда не лжет! — с достоинством произнес Ассовум. — Его язык скорее отвалится, чем изречет неправду! Кроме того, бледный человек — сообщник конокрадов!
— Ты уверен, Ассовум? Отчего же ты раньше не сказал нам об этом?
— Я полагаю, Роусон причастен и к смерти Алапаги и хочу окончательно убедиться в этом. Если бы Ассовум сказал раньше белым о преступлении проповедника, они попросту повесили бы его, не заботясь о втором преступлении. Ассовум — мужчина и вождь! Он сам хочет отомстить за смерть жены!
В это время в лесу раздался крик совы, повторившийся три раза через определенные промежутки времени.
— Что это? — спросил Браун. — Сигнал чей-нибудь или действительно крик совы?
— Вот этот знает лучше! — ответил Ассовум, указывая на затрепетавшего при сигнале Аткинса, и сам повторил тот же крик. Однако ответа не последовало, и Аткинс, улыбнувшись, повернулся спиною к Брауну.
Вскоре вновь раздался пронзительный крик: Вильсон и Бариль схватили Уэстона принявшего наступившую тишину за отъезд регуляторов и намеревавшегося скрыться в лесу.