— Скотт? Какой вздор! — перебил фермер. — Но, во всяком случае, если его «там» выберут, пусть и держат его у себя. Перейти Миссисипи мы ему не позволим. Наши деды, проливавшие свою кровь за независимость, восстали бы из гробов, чтобы покарать нас за подобный позор! Это все европейские выходцы сеют здесь рабские идеи. Собаками бы их затравить, негодяев!
— Зачем? — возразил адвокат. — Нас защитит наша конституция.
— Конституция? Да она сама не устоит, если мы ее не защитим! От вас, адвокатов, толку немного. Фермер — вот сила, это настоящая опора государства! Он землю возделывает, дает ход промышленности, своим потом удобряет почву Америки и никогда не жалуется на тяжелый труд! Конституция! Что в ней проку, если народ слаб и никуда не годится?
— Верно, — подтвердил почтальон, хотя вовсе не понял основной мысли фермера. — И вот почему меня удивляет, что целая сотня людей послушалась одного человека. Случись все это при мне, я показал бы им, — он оглянулся, чтобы удостовериться в отсутствии трактирщика, — показал бы как проучить этого янки, вмешивающегося не в свои дела!
— Что до меня, — возразил хладнокровно фермер, — то я, напротив, очень доволен тем, что народ дал себя образумить. Видно, что здесь, в городе, все же меньше негодяев, чем говорят, и встречаются люди, способные навести порядок. Но что еще нового?
— Продали с торгов дом и земли Голка, — ответил человек в голубой блузе.
— Голка? Богача Голка? — с изумлением воскликнул фермер. — Быть не может! Я приезжал сюда на прошлой неделе и ничего не слышал…
— С тех пор много чего произошло! Голк, как вам известно, отправился с товаром в Новый Орлеан. Барка его затонула, весь экипаж, наверное погиб, потому что молодой Голк возвратился один.
— Как, разве у старика имеется сын? Голк не был женат.
— Был, когда-то прежде женат. Молодой Голк очень желал остаться здесь, но с ним случались приступы лихорадки, и место ему опротивело так, что на третий же день по возвращении он решил все продать. Сегодня и состоялись торги.
— Видно, малый не любит терять времени! — заметил почтарь. — И задешево пошел дом?
— Нет, — сказал Робиас. — Ведь это самое красивое здание во всем городе! Охотников купить нашлось много, в том числе я сам и мистер Дейтон. Но здешний хозяин перебил у всех нас кусок, набавил цену, да еще заплатил наличными немедленно. О, мистер Смарт славно обделывает свои дела!
— Все это странно, — проговорил фермер. — Гол к говорил мне, что у него нет ни детей, ни родственников в Америке, и что он собирается продать здесь все и вернуться в Германию.
— Он любил молодиться и поэтому выдавал себя за холостяка, — заметил блузник. — Вы знаете, может быть, молодую вдовушку, что живет рядом с Дейтонами?
Говоря это, он скривил рот в язвительной усмешке.
— Да, жаль бедную женщину! — сказал молодой торговец, подошедший к группе при последних словах говорившего. — Ведь они были помолвлены, как говорят. Она убита горем, а бедный Голк, вместо брачного ложа, покоится на дне Миссисипи!
— Однако что-то очень уж много судов погибает на этой реке, — заметил фермер. — Правительство должно бы позаботиться об очистке русла. Сколько тут схоронено человеческих жизней, да и ценнейших грузов.
— Сами хозяева часто виноваты, — живо возразил блузник. — Сидит себе человек на земле, никогда на воде не бывал, но вдруг построит плоскодонную лодку или купит старую, никуда не годную, нагрузит ее и сам у руля станет. Что же мудреного, если невзначай наткнется на что-нибудь? С Миссисипи шутки плохи! Жалеют заплатить сорок или пятьдесят долларов хорошему лоцману, вот в чем вся беда!
— Это не совсем справедливо, — заметил фермер. — Дело в том, что зачастую в лоцманы нанимаются люди, вовсе не знакомые с рекой. Они клянутся, что изучили ее фарватер в тонкости, а в сущности, пускаются на удачу. Пронесет Бог — хорошо, получай большие деньги, не посчастливилось — что ж, плавать мы, разумеется, можем, до берега доберемся, а остальные пусть пропадают!
— Всякое бывает, конечно, — произнес блузник с презрительной усмешкой, — но…
— Вы говорите о лоцманах? — вмешался в разговор маленький, сухощавый, седой человечек, со странно бегающими серыми глазками. — Не о том ли именно лоцмане, который побывал у меня в руках и мог бы служить образцом для врача-специалиста, интересующегося переломами? У него было сломано четыре ребра, рука пополам, затылок раздроблен, но человек все же оставался живым! Я старался поддерживал в нем жизнь целый час, но он так и скончался в мучениях.