О’Тул, не узнав сразу трактирщика, схватился было за нож, но сразу успокоился и отвечал шепотом:
— Эти люди еще хуже, нежели вы воображаете, мистер Смарт! Они члены настоящей шайки.
— Я думаю, они просто лентяи и пьяницы, — презрительно возразил Смарт.
— Нет, нет, у них есть особые сигналы. Заметили вы, что этот негодяй, которого я сбил с ног, свистнул как-то особенно, и тогда вся эта ватага кинулась на меня. О, у них свои знаки. Но я за ними слежу.
— А я советую вам, Патрик, держаться от них подальше, не то не миновать вам реки. Ну, прощайте!
Во время этого разговора одна шлюпка отделилась от берега, направляясь к середине реки, и потом повернула по течению. Рулевым на ней был тот самый человек со шрамом, который набросился на Патрика. Из девяти человек, находившихся с ним лодке, четверо гребли, остальные лежали на дне. Все эти люди участвовали в схватке перед трактиром Смарта.
— Не взять ли нам ближе к берегу? — спросил один из гребцов.
— Это зачем? Чтобы сесть на мель или обратить на себя внимание жителей? — возразил рулевой. — И то и другое вовсе нежелательно. Бросьте-ка весла, надо плыть как можно тише, пока не минуем город.
Шлюпка двигалась бесшумно и скоро оставила за собой городские предместья. По знаку рулевого, гребцы снова заработали веслами, и легкое суденышко быстро понеслось в такой близости от берега, что они могли различать светляков, копошившихся в кустах и траве.
В одной миле далее лодке пришлось плыть мимо деревни. Чтобы избежать малейшего шума, люди обмотали весла холстом, но одно из них задело за пень, торчавший из воды, и выпало из рук гребца. Рулевой успел его подхватить, но это не могло не вызвать некоторого шума, и две большие собаки выскочили тотчас с лаем из ближайшего домика, а какой-то человек влез на ствол смоковницы, опрокинутой в воду, и стал размахивать платком, чтобы заставить плывших остановиться.
Спрятаться было нельзя, и рулевой спросил спокойно:
— Что вам угодно, мистер?
Говоря это, он повернул лодку против течения и громко приказал одному из гребцов ухватиться за сучья лежавшего в воде дерева, чтобы удержаться на месте.
— Берегись, Нил! Что ты делаешь? Лезешь волку в пасть! — шепнул один из гребцов с тревогой.
— Молчи! Я знаю, что делаю. Не следует возбуждать подозрений.
— Куда держите путь? — раздался вопрос с берега.
— К мысу Монтгомери.
— Есть у вас место? Можете принять одного пассажира?
— Добыча сама в руки лезет! — шепнул сосед рулевому. — Соглашайся, Нил, у этого малого наверняка есть поклажа, от которой его можно избавить.
— Нет! — крикнул рулевой, не обращая внимания на советы товарища. — Нас здесь уже вдоволь, и если встретимся с пароходом, то, пожалуй, и подвернемся под него… Отпускай! — приказал он державшемуся за дерево. — Ну, вперед!
— Отчего бы не принять пассажира? — заворчал говоривший. — Ты лишил нас верной добычи по своей прихоти, и атаман не похвалит тебя за это.
— Не болтай о том, чего не понимаешь! — резко возразил Нил. — Забыл, верно, каких хлопот нам стоила недавняя история с дрянным чемоданишком? Не стоит руки марать из-за мелочи. Худо только, что нас видели, Ну, да ничего! Работайте дружно. Атаман ждет нас, он решит в эту же ночь насчет нашего ближайшего дела.
Гребцы налегли на весла, и скоро показался покрытый богатой растительностью островок.
Он состоял из наносной почвы, как и все острова на Миссисипи, и берега его защищались громадными камышовыми порослями, ивняком и исполинскими деревьями. Когда-то, по-видимому, здесь была пристань, но в то время, к которому относится наш рассказ, суда старались обходить этот островок, опасаясь окружавших его подводных камней. Он был известен под номером 61. Избегавшие его судовладельцы не знали, что в чаще, притаясь, следили за ними какие-то люди, говорившие угрюмо:
— Счастье ваше, что вы не пристали сюда!
Остров лежал близ левого берега Миссисипи и имел в длину около трех миль; он расширялся к одной стороне, покрытой густой чащей, между тем как противоположная его сторона заканчивалась мысом, от которого тянулась отмель, позволявшая доходить, при спаде воды, до другого островка, находившегося в полумиле далее. Второй островок считался принадлежащим к номеру 61, потому что вода, покрывавшая временами отмель, была все же недостаточно глубока даже для плоскодонных судов, хотя в июле, когда на Скалистых горах под жгучими лучами солнца таяли снега, сам островок покрывался водой. Справа номер 61 был защищен высокой грядой пещанниковых скал, которая тянулась в двухстах метрах от острова, заканчиваясь узкой полосой земли, покрытой деревьями.