— О, Люси… Люси… — произнес он, закрывая руками искаженное мукой лицо. Но за дверью раздались легкие шаги, и он преодолел свое волнение.
— Джордж! — воскликнула молодая женщина, входя. — Ты уже вернулся! Как я рада! Если бы ты знал, как мне было тяжело после твоего отъезда.
— Глупенькая! Ты создаешь себе напрасные тревоги, — ласково перебил он ее.
— Я сама хотела бы быть потверже, — сказала она печально, — да не умею, что делать… Но как ты бледен! Что с тобой? Посмотри на себя.
Она хотела подвести его к зеркалу, но кто-то так быстро пронесся на лошади мимо их дома, что оба они невольно посмотрели в окно.
— Адель! — воскликнули они разом.
— И на какой-то бешеной лошади! — прибавила миссис Дейтон. — Что за сумасбродная девушка. Но ты бледнеешь еще более, Джордж, скажи, что с тобой?
— Ничего особенного, моя милая, но, признаюсь, меня расстраивают все эти дела. Мне становится не под силу такая жизнь.
— Джордж, — сказала Люси, нежно обнимая его, — сколько раз я просила тебя бросить твои занятия! Они почетны, доставляют тебе общую любовь и уважение, но губят твое здоровье. О, если бы ты захотел бросить все и довольствоваться любовью преданной тебе жены.
Лицо Дейтона как бы преобразилось при этих словах, скорбное выражение исчезло, в глазах засветилось что-то отрадное… Ему, закоренелому преступнику, представилась картина тихой, идиллической жизни. Там, где-то в лучезарной дали, островок, омываемый волнами океана, осененный пальмами, благоухающий всеми дарами Флоры, кругом морская ширь, отдаляющая все прошлое от настоящего, новый горизонт, на котором не видно ничего, напоминающего о былом.
— Люси, — произнес он, страстно обнимая ее, — ты любишь меня, а я тебя недостоин. Но ты, чистый ангел, можешь возродить меня. Не расспрашивай меня ни о чем, говори только: согласна ли ты бежать тотчас со мной? Слышишь пароходный гудок? Это «Ван-Борен», который отправляется вверх по Миссисипи. Мы еще успеем уехать на нем, но через час будет уже поздно. Говори, Люси, хочешь ты меня спасти? Спасти от меня самого…
— Я не понимаю тебя, Джордж, — произнесла она с трепетом. — Но, если нужно, я готова.
— Да, Люси, мое счастье, твое, все наше будущее зависит от нашего отъезда.
— Но бросить так Адель… наших друзей…
— Адель получает наследство. Сверх того, она может пользоваться нашим домом и всем, что в нем есть. Я довольно богат и без этого.
— Джордж, это все пугает меня… Объясни мне, что происходит?
— После, — сказал он, отворачивая от нее свое лицо. — Не спрашивай, знай только, что я должен бежать, мне грозит смертельная опасность. Последуешь ли ты за мной?
— Всюду, мой Джордж! Я твоя, ты должен знать это.
Он обнял ее, потом открыл свой письменный стол и вынул из него несколько бумаг и пакетов, которые бросил в огонь.
— Вот, — сказал он жене, передавая ей портфель, — то, что принадлежит мне законно. Ты можешь взять это без всякого опасения. Собери, что нужно тебе в дорогу, Боливар отнесет вещи на пароход. Я приду за тобою, прощай ненадолго! До свидания!
Глава XXXIV
Адель и Джеймс
Адель подошла к гостинице Смарта в то время, когда он сам стоял на крыльце, провожая Мил за, готовившегося сесть на вороную лошадь, подведенную ему Сципионом.
— Мисс Адель! Добро пожаловать! — сказал Смарт. — Вы к моей жене? Она совершенно свободна, потому что сегодня весь народ на другом конце города, благодаря миссис Бредфорд, которая отбивает у меня посетителей.
— Ионафан! — воскликнула миссис Смарт. — Можно ли говорить подобным образом о таких ужасных вещах? Я не терпела эту старуху, но искренне жалею ее. Ужасно погибнуть во время сна от рук каких-то неизвестных бандитов!
— Должно быть, все-таки известных ей, — заметил Милз, — судя по тому, что они там угощались. Но мне пора, не то опоздаю. Скажите, Смарт, где самая короткая дорога на ферму Лейвли?
— Поезжайте той, которая идет в северо-восточном направлении, — отвечал Смарт.
— А зачем вам туда? — спросила Адель, вспоминая слышанный ею отрывок из разговора Дейтона с Куком. — Вы не застанете никого на ферме, я полагаю.
— Как же быть? Вот досада! — сказал Милз. — Я проезжу понапрасну, между тем я должен видеть Джеймса, ему грозит беда.