- Ну, ну! - сказал Торм. - Не будем так трусливы.
- Разумеется, - возразил Грунте, - но мы не имеем права ставить на карту успех нашей экспедиции. Может быть, эти обитатели полюса заинтересованы в том, чтобы никакие сведения об их существовании не проникали в культурные страны. В таком случае, мы, наверное, были бы лишены свободы. Я полагаю, что мы должны сделать все, чтобы сообщить наши наблюдения научным кругам и предоставить им решить, какими средствами возможно разгадать неожиданную тайну полюса. Мы не должны считать себя завоевателями, - мы только разведчики.
Все призадумались. Потом Торм сказал:
- Вы, действительно, правы. Во всяком случае, инструкцией нам предписано по мере возможности избегать высадки. Нам нужно стремиться к тому, чтобы, не спускаясь с высоты, ознакомиться с распределением воды и суши. Этой точкой зрения мы должны руководствоваться. Итак, нам нужно отсюда убраться.
Тем временем шар приближался к острову; скорость его полета возрастала, и вместе с тем он поднимался все выше и выше. Напрасно развернули они во всю длину гайдроп, - он не касался поверхности воды; парус, уже не регулируя полета, лишь способствовал бешеному подъему. Управлять шаром на такой высоте было невозможно.
- Делать нечего, - воскликнул Торм,- придется спуститься. Он открыл клапан. Газ вырвался наружу, - шар стал опускаться.
- Все-таки надо послать весточку домой, - сказал Торм. - Давайте-ка отправим почтовых голубей. Сейчас самый подходящий момент. Европа должна знать то, что мы видели.
Он спешно набросал несколько фраз, свернул бумагу, вложил в гусиное перо и, запечатав, привязал его к голубям. Зальтнер выпустил их на волю. Они покружили около шара, а потом полетели, удаляясь от острова.
Грунте направил трубу прямо вниз и следил за расстоянием, отделяющим конец гайдропа от земли. Вдруг он с величайшей поспешностью схватил первый попавшийся под руку предмет - это оказался футляр с двумя еще невыпитыми бутылками шампанского - и со всего размаха вышвырнул его из корзины.
- Чорт возьми! - воскликнул возмущенный Зальтнер. - Что это на вас нашло? Взять да выкинуть наше доброе вино в воду!
- Простите, - сказал Грунте, выпрямляясь, после того, как по движению вымпела заметил, что шар стал снова подниматься.- Простите, но не мог же я выбросить зрительную трубу, а терять нельзя было и полсекунды - иначе нам грозила гибель.
- Что же произошло? - озабоченно спросил Торм.
- Мы уже не над водою, а у самого берега острова.
- Разве вы думаете, что нам опасно прикоснуться к острову.
- Я не только думаю, - я это знаю.
- Почему?
- Мы были бы притянуты к нему.
- Я, собственно, не понимаю, из чего вы это заключили.
- Вы же согласились со мною, - сказал Грунте, - что, кто бы ни были неизвестные существа, соорудившие на северном полюсе этот необъяснимый аппарат и огромную карту, мы ни в каком случае не должны попасться им в руки. А между тем очевидно, что этот аппарат, к которому мы все более и более притягиваемся, не мог быть оставлен здесь на произвол судьбы. Остров, наверное, населен, и таинственные строители, вероятно, находятся там, под теми крышами или за теми столбами, куда не может проникнуть наш взгляд. Надо думать, что они давно уже заметили наш шар и притянут его к себе. Как только наш гайдроп окажется в их руках.
- Слава богу! - воскликнул Зальтнер, - значит, по вашему мнению, у этих неведомых полярных обитателей есть хоть руки. Все-таки утешительно знать, что в худшем случае можно попасть в их объятья.
- Меня, - сказал Торм, - больше всего тревожит эта необъяснимая сила, привлекающая наш шар к острову. И заметьте, с тех пор, как мы перестали выпускать газ, шар снова начал быстро подниматься, и при этом его беспрерывно носит вокруг центра острова.
- А кто может знать, что случится, когда мы очутимся на самой оси! Я считаю наше положение почти безнадежным: из вихря мы можем выбраться только при одном условии, - если мы спустимся на остров; но тогда мы попадем во власть неизвестных островитян.
- И все-таки, - сказал Торм, - надо на что-нибудь решиться.
Все трое молчали. Мрачным взглядом следили Торм и Грунте за движением шара, в то время, как Зальтнер в зрительную трубу осматривал остров. Постепенно исчезали из виду прежде явственные подробности, и по этому признаку можно было бы судить о быстроте подъема шара, даже если бы об этом не свидетельствовали приборы и возрастающий холод.
Но что же это? На острове заметно какое-то движение, своеобразное сверкание. Зальтнер окликнул своих товарищей. Они стали смотреть вниз, но в более слабые приборы можно было различить только какие-то светлые точки, движущиеся из центра к периферии. Зальтнеру же, вооруженному сильной трубой, казалось, что он видит ряд фигур, которые машут белыми платками по направлению к берегам острова.
- Нам подают знак, - сказал он. - Вот, посмотрите в мою трубу,
- Нам, несомненно, показывают, чтобы мы удалились от оси. Это мы и без них знаем. Но как это сделать?
- Надо открыть выпускной клапан, - сказал Зальтнер.
- То-есть, сдаться на милость этих существ? - воскликнул Грунте.
- И все-таки нам ничего другого не остается, - заметил Торм.
- Ну, что же, - сказал Зальтнер, - может быть, эти существа желают нам добра, - иначе разве стали бы они нас предостерегать?
Как бы то ни было, но подниматься выше мы не должны, - сказал Торм. Ведь нас прямо-таки мчит в высоту. Все они плотнее закутались в шубы.
- Подождем, - сказал Грунте, - ведь мы еще находимся на расстоянии около ста метров от оси. Мы попадаем в облака. Может быть шар придет, наконец, в равновесие.
- Это невозможно, - возразил Торм. - Мы уже достигли высоты четырех тысяч метров. Шар был в равновесии тогда, когда на его движение могла влиять тяжесть футляра с бутылками шампанского. Но скорость нашего подъема в настоящее время показывает, что нас уносит вверх какая-то внешняя сила, возрастающая по мере нашего приближения к центру.
- Приходится с этим согласиться, - сказал Грунте. - Действительно, получается впечатление, будто мы находимся в поле силы, отталкивающей нас от Земли. Не спустить ли нам пробный шар?
- Это нам ничего нового не даст. Слишком поздно! Вот мы уже окружены облаками.
- Скорее вниз! - воскликнул Зальтнер.
Торм распахнул клапан для спуска. Взгляды воздухоплавателей были прикованы к приборам. Эти мгновения решали их судьбу. Газ мощным потоком хлынул в разреженный воздух. Если и теперь шар не начал бы спускаться, то стало бы ясно, что они уже утратили власть над ним и находятся лицом к лицу с силой, которая, независимо от равновесия шара, уносит их прочь от Земли.
А шар все не опускался. Некоторое время казалось, будто он хочет удержаться на той же высоте, но вихрь, уносивший его к оси острова, не прекращался. Не было сомнения, что эта ось не что иное, как ось Земли, та самая математическая линия, вокруг которой происходит вращение земного шара. Она все сильнее и сильнее притягивала воздухоплавателей; но чем ближе к ней был шар, тем яростнее толкало его ввысь. Уже начали проявляться физические недомогания, обычные в слоях слишком разреженного воздуха. Все жаловались на сердцебиение. Зальтеру пришлось отложить зрительную трубу: предметы расплывались перед его глазами. Началось удушье.
- Нам осталось только одно, - воскликнул Торм, - "разрывная вожжа"!
Грунте схватил вожжу. В случае катастрофы можно было с помощью разрывного приспособления вырвать из оболочки шара большое полотнище, чтобы в течение нескольких минут выпустить весь газ. Но приспособление это отказалось служить! Грунте рванул веревку; она не поддавалась. Она по всей вероятности запуталась в сети, окружающей шар. Это повреждение уже невозможно было исправить. Шар продолжал подниматься. Земля совершенно скрылась из виду, - кругом были одни облака.
Все ужаснее становилась стужа. Руки и ноги коченели. Нос и пальцы потеряли всякую чувствительность; их пришлось растирать, чтобы вызвать прилив крови. Шар безнадежно уносило ввысь и тем стремительнее, чем ближе подходил к оси. В течение четверти часа барометр показал семь, восемь и, наконец, девять тысяч метров. Это была высота, дотоле не достигнутая никем из людей.