- В игре? Да? Ну, и что же?
- Я не хотела.
- Почему же?
Я была не в настроении. Но он это ложно понял. Он решился сделать мне предложение.
- Серьезно?
Ла утвердительно кивнула головою. Ее глаза были устремлены вдаль, но расстилавшегося под нею ландшафта она совершенно не видела.
- И ты отказала ему? Ла! Это нехорошо. Ты должна была бы затеять игру и затем так повести себя, чтобы он сам... Но что это с тобою, Ла? Милая! Ты плачешь?
Она, лаская, притянула 3э к себе.
- Что же тебя удручает? Ты раскаиваешься? Ты любишь его? Могу я это узнать?
- Нет, - сказала Ла таким спокойным голосом, что Зэ не могла сомневаться в ее словах. - Я не могла иначе поступить.
- Ах, так! - Зэ взяла ее за руки. - Значит, другой!
"Значит, Элль!" - подумала она про себя, но не сказала этого.
Ла вдруг поднялась.
- Оставим это, - сказала она. - Все равно, ничего не изменится. Я хотела только, чтобы ты знала, что я никогда болыше не желаю слышать об Оссе.
- А где же он теперь?
- Не знаю, я об этом не забочусь. Ну, велик...
- А твое путешествие на Землю, в Берлин? Связано оно с этим? расспрашивала с любопытством Зэ.
- Непосредственно не связано. Я за этот год, вообще, недовольна собою. Врачи посылают меня то туда, то сюда, хотя я совсем не больна. Я только... я не знаю, вообще, что со мною. И вот отец решил отпустить меня на Землю и подарил мне эту яхту. Я хотела взять с собою мать, но это было бы для нее слишком утомительно. Тогда я подумала о тебе. И вот ты со мною!
Она поцеловала Зэ в губы и продолжала:
- Я хочу непременно узнать, как живут на Земле, и можно ли тут нам жить.
Зэ тихо засмеялась.
- В таком корабле вполне можно жить. Я думаю, что великолепно можно жить и во дворце культора.
- Нет, я хочу испробовать, могу ли я жить среди Батов, на их родине, не как Нумэ, а как человек. Мы с тобой будем жить не в корабле, а в гостинице, как обыкновенные люди.
Зэ удивленно посмотрела на подругу.
- Что за идеи приходят тебе в голову! Ну, а земное притяжение, Ла, притяжение! Ведь если мы захотим выдавать себя за людей, мы не должны будем носить шлемов.
- А разве мы не сможем приучить себя к земному притяжению? - лукаво спросила Ла, обнимая Зэ.
- Нет, нет. Этого ты от меня не добьешся! - воскликнула та, отбиваясь.
- Слушай, - сказала Ла, обнимая ее еще крепче. - Я еще там, в Кла, подготовилась ко всему. Мне пришла эта мысль, когда я увидела модные журналы. Посмотри-ка.
И она принесла земной журнал.
- Посмотри, здесь носят такие странные шляпы с большими полями, а с обеих сторон падают ленты. Мне пришло в голову, что их можно сделать из стеллита, так что они заменят нам диабарические шлемы. А соединение проходит через ленты, которые прикреплены к плечам. А остальное совсем не будет видно, так как женские платья, у людей очень длинны.
- Это хорошо придумано. Но не можем же мы сидеть в шляпах дома и ложиться в них спать.
- Этого совсем не потребуется, В Берлине есть гостиницы для Нумэ с абарическими комнатами. Там мы и поселимся. Корабль полетит дальше, чтобы люди думали, что мы прибыли с пассажирским кораблем. А экипаж с яхтой остановится где-нибудь в предместьи, чтобы мы могли его в любое время вызвать.
- Ты все великолепно обдумала. Я, пожалуй, согласна, - сказала Зэ.
- Я очень тебе благодарна, милая Зэ, а теперь пойдем примерять шляпы.
Примерка шла под смех обеих подруг. Они решили еще, что надо будет скрыть вуалью волосы и лицо.
- Но к Эллю-то ты не в таком наряде пойдешь? - спросила Зэ.
- Я не собиралась посещать Элля. Во всяком случае раньше, чем этого потребует вежливость. А вот кого мы сперва посетим. Знаешь?
- Грунте?
Ла засмеялась. - Его, конечно, надо будет навестить. Но я думала об Исме. Мы ведь с ней все время переписывались.
- А слышала ли что-нибудь о Зальтнере? Он ведь исчез с Марса, ни с кем не простившись.
Ла схватила бинокль и начала рассматривать ландшафт. Она не сразу ответила.
- Кое-что я знаю. Он живет с матерью где-то в горах.
Со мной он, во всяком случае, простился.
Зэ видела, что рука Ла, державшая бинокль, сильно дрожала.
Обе замолчали. Яхта подлетала к германскому берегу.
XLII
МАРСИАНКИ В БЕРЛИНЕ
В вестибюль блестящего "Отель-Марс" на Унтерденлинден вышли две элегантно одетые дамы. Когда они направлялись к выходной двери, к ним подбежал кельнер и почтительно спросил:
- Прикажете оставить места за табльдотом?
Зэ испуганно отступила назад.
Ла быстро проговорила:
- Мы еще не можем сейчас решить это.
- Прикажете подать автомобиль? - спросил швейцар.
Ла только отрицательно покачала головой.
Кельнер и швейцар переглянулись с выражением, говорившим о неслишком большом почтении к гостям.
Дамы пошли пешком по направлению к площади Оперного Театра. Они раскрыли зонтики, и их движения стали заметно свободнее и живее.
- Неужели ты собираешься есть вместе с этими Батами? Это же невозможно, - тихо сказала Зэ.
- Надо будет ко всему приучаться, хотя в шляпах этого нельзя будет сделать в гостинице. Мы зайдем в какой-нибудь ресторан.
- Все здесь мне не нравится. Все такое жалкое, маленькое, узкое, говорила Зэ. - И это - столица!
- А зато как приятно итти под этими теплыми солнечными лучами, которые не палят, как у нас. А это голубое небо с белыми облачками. Оно мне нравится гораздо больше нашего почти черного неба.
- Послушай-ка, люди говорят так громко, что слышно на несколько шагов, и как шумят экипажи на этих колесах.
- Но что это такое там, - вскричала вдруг Зэ, - смотри, сверху сидят люди, а внизу животное с четырьмя ногами. Этого я еще никогда не видала.
- Это всадники. Они сидят на лошадях. Это очень красиво.
- Нет, что ты! Они очень противные, эти животные. И как они пахнут! Пойдем, пойдем скорее дальше.
Ла уговорила свою подругу зайти в баварскую пивную. Когда они вошли, Зэ была совершенно ошеломлена запахом пива, табака, жареной колбасы и шумом людских голосов.
- Какой воздух! Этот шум, этот запах! Как можешь ты это выдерживать?
- Ничего. Мы откроем окно, - сказала Ла.
Они сели за стол. Кельнер поставил перед ними две кружки пива и принес карточку.
Зэ забавлялась. - Весь этот горшок надо выпить. Но как же это сделать? Здесь нет сифона.
Ла подняла кружку. - Мы должны пить так же, как пьют люди. - И она сделала большой глоток.
Зэ попробовала сделать то же самое, но у нее ничего не вышло.
- Где ты научилась? - спросила она Ла, смеясь. - Ты совсем подготовилась к твоему земному путешествию.
- Я, действительно, упражнялась, - ответила та. - Я решила по возможности ничем не выделяться среди людей.
- Ты говоришь это так серьезно, что этому можно в самом деле поверить. Ну, а что написано в этой обеденной карточке, которую мне приходится держать обеими руками?
Ла показала ей пальцем на одну строчку. Зэ стала читать. Это были сосиски с капустой. Об них часто говорил им Зальтнер. Зэ сразу вспомнила, как они стояли вчетвером с Зальтнером и Оссом на мостике межпланетного корабля, приближаясь, впервые для Зальтнера, к Марсу. Осс сказал, что у межпланетных путешественников есть поверье, что желанье, задуманное при приближении к Ну, всегда исполняется, если оно носит практический характер и незначительно. Зальтнер тогда пожелал сосисок. Ла и Зэ добивались от него, что это такое, но он долгое время интриговал их этой тайной и лишь много спустя объяснил, в чем состояло его желание.
Подражая южно-немецкому акценту Зальтнера, Зэ сказала:
- Я хотела бы пару сосисок с капустой.
- Это тирольки! - сказал кто-то за соседним столиком.
Они заказали сосиски.
- Я решительно не могу есть при всех этих людях и потом не знаю, как взяться, - заявила Зэ.
Ла же, повернувшись к публике спиной, откинула вуаль и спокойно принялась есть.