— Ты даже стоять не можешь, прорычал он.
— Мне не придется ехать стоя в поезде.
— Проклятье. Сядь, пока не упала. Как, черт возьми, ты собралась позаботиться о детёныше, если сама даже встать с постели не можешь?
Он прав. Но она скажет ему это.
— Мне надо уйти.
Уйти, пока парни Тони не нашли ее. Пока она не приперлись туда, где бы у черта на куличках она не была, и не выхватили ребёнка из ее рук.
— Нет, тебе стоит отдохнуть тридцать секунд, а потом мы поговорит.
Мужчина не знал, что упертость ее второе имя.
— Слушай…
Он зарычал на нее, единственное предупреждение, которое она получила, прежде чем он бросился вперед и притянул ее в свои объятья. Он прижал ее ближе и был нежным, несмотря на его огромные размеры и очевидный гнев. Один гигантский шаг и они были рядом с креслом, еще один и они оба обнимаются на мягком сиденье.
— Нет, ты посмотри. Мы поговорим, ты никуда не уйдешь, пока мы не поговорим.
— Это похищение, — прорычала Эдди.
— Ты моя пара. Это похищение машину, которой уже владею. Этого не происходило.
Это заставило ее ощетиниться.
— Так я машина? Издеваешься, что у меня большая задница?
Самосознающая львица.
Его брови нахмурились, губы сжались.
— Мне нравится твоя попа. Не то, чтобы я смотрел, когда переодевал тебя. Ты была ранена, надо было, чтобы кто-то позаботился о тебе, а гребаный доктор был по гребаные руки в тебе. Я собирался прикончить его.
— Даже знать не хочу, она покачала головой. Мы отклонились от темы. Где Джек? Он в порядке?
— Джек это ребёнок? Это его имя?
Она не хотела вдаваться в подробности, но ответ на один вопрос привел бы к другом, тот - к третьему и так до откровенного признания. И тогда они позволят ей забрать его.
— Да, ребёнка зовут Джек.
Он прижал ее ближе, руки держали ее чуть крепче, и она боролась с желанием просто погрузиться в его объятья и искать утешения от ощущения его кожи на себе. Кроме того она не могла позволить себе отвлекаться. Ни сейчас, ни когда-либо.
— Но мы оба знаем, Джек не твой ребёнок. Так почему бы тебе не ответить на мои вопросы тогда мы и поговорим, какого черта вообще происходит.
Все это звучало так здравомысляще. Жаль, что она не была готова слушать.
— Он мой, — прорычала она.
Он покачал головой:
— Нет, — он вздохнул. — Может, начнем с твоего имени? Я Зейн Эдвардс. Я один из инфорсеров североамериканского прайда.
Новая волна страха настигла ее, убивая весь здравый смысл. Не обдумывая, она стала изо всех силы вырываться из его объятий, борясь за свободу. Она сама найдет Джека и тогда сбежит настолько быстро, насколько способна. Он инфорсер. Инфорсер. Его задача отстаивать законы. Как бы грубо она не нарушила их, когда сбегала от Тони. Никогда не было важно, какие благие намерения преследовал человек.
— Я-я-я, — она не могла произнести любое другое слово, ее разум был захвачен паникой. Не за себя, но за маленького Джека и за то, что произойдет, когда руки его отца дотянуться до него. Голос ее лучшей подруги, мама Джека, возник в ее голове.
Если Джек останется с ним, Тони убьет его. Эта жизнь убьет его. Я хочу большего для своего сына, больше, чем жизнь изгнанника или причинять вред другим или уворачиваться от пуль и когтей прайда. Ты должна помочь ему…
— Эй, шшш…— она погладил ее по спине, большой ладонью проводя по позвоночнику, она полагала, что он хотел успокоить ее, но его прикосновение не успокаивало. — Все нормально.
Нет, все не нормально.
— Мне нужно идти. Я забираю Джека и тогда…
— Привет, вижу, мой пациент встал, — еще один незнакомец просунул голову в дверной проем, его взгляд метнулся к ней, ее паре и снова к ней. — Как себя чувствуешь?
— Пациент? — она вопросительно подняла бровь.
Человек вышел вперед и она отметила инструменты доктора: вездесущий стетоскоп и белый халат позволял легко идентифицировать его профессию.
— Пациент, — он достал стетоскоп с шеи. — Ты была очень травмирована, когда Зейн принес тебя сюда, — Он приложил холодную подушечку стетоскопа к ее спине. — Дыши глубоко, — она сделала, как сказали, повторив движение несколько раз, прежде чем он наконец отступил. — Болит где-нибудь? Что-то еще беспокоит?
— Я в порядке. Мне надо увидеть Джека, почему никто не слышит ее?
— Ну, это к твоей пары и альфы, но могу сказать, он здоров и все с ним в порядке. Ни одной царапины после вашего приключение с автомобилем твой пары.
Эдди лишь отдаленно признала, что, по-видимому, была сбита машиной, когда все еще держала Джека на руках. Более того, видимо, что именно ее пара был за рулем. Эта новость была пугающей, но чистейший страх охватил ее, когда она поняла, что североамериканский Альфа теперь вовлечен в ситуацию.
— Могу-могу, — она облизнула губы, — могу я увидеть его, пожалуйста?
Ей надо увидеть его, прикоснуться к нему и убедиться, что он в порядке. И тогда… Тогда она схватит его и попытается выяснить куда бежать. Но ей надо думать не только о себе, о просьбе, которую она дала, он маленькой жизни, висящей на волоске.
Доктор нахмурился.
— Думаю, Альфа Маркус хочет поговорить с тобой сначала.
Конечно, он хочет. Конечно, у него есть вопросы, вот только Эдди не хочет отвечать. Но у нее не была шанса сказать ему. Мужчина просто повернулся и направился к двери, снова оставив ее наедине с Зейном.
— Я не хочу разговаривать с ним. Я заберу Джека, а затем исчезну из ваших жизней, — она не станет скучать за низким рыком Зейна, она не станет скучать за тем, как ее внутрення кошка реагировала с заинтересованным мурчанием.
— Ты моя. Моя, — Он прижал ее крепче, но не достаточно, чтобы сжать ее раны. — Я не позволю тебе уйти. Я не позволю забрать Джека.
Крошечная надежда поселилась в ее сердце.
— Ты… Ты никому не позволить забрать его у меня?
— Нас, — он обхватил ее щеку и встретился с ней взглядом. — Я никому не позволю забрать его у нас.
— Это… Он не… Я взяла… — как ей объяснить правду?
— Я знаю, что ты не его биологическая мать. Каждый, кто вступал в контакт с тобой, знает это. Возможно, ты нарушила правила – людей или оборотней – забрав его? Тебе стоит рассказать мне.
Дрожь охватила Эдди и она не знала точно, как ответить на вопрос, но она попробовала:
— Сердцем я верю, что нарушила, но другие могут подумать…
— Так ответ нет. Джек твой, ты моя, что значит, что Джек моя и будь я проклят, если позволю кому-то забрать то, что принадлежит мне.
Первый раз за недели, первый раз после жестокой смерти своей лучшей подруги на руках Тони Дэвиса, Эдди могла дышать.
С этими тихими словами, пара Зейна вздрогнула и расслабилась, когда напряжение пробежалось по ее телу. Она могла не доверять ему, могла подвергнуться панике и страху, но, по крайней мере, она восприняла эти несколько слов как истину.
— Ну, когда знаешь, что я никому не позволю забрать его, почему бы не рассказать мне, какого хрена происходит? — он внутренне содрогнулся, зная то, как он сформулировал вопрос, не было так уж шикарно.
Она усмехнулась, и дразнящий звук превратился в низкий стон, заставивший его животное шипеть в его голове.
— Возможно, будет лучше, не знай ты все факты.
— Неа, так не пойдет. Скажи мне уже.
— Властный, проворчала она. — Я Аделайн Уилсон, но мои друзья — точнее подруга — зовут меня Эдди. Или точнее звала… — она с трудом сглотнула и сморгнула слёзы. — Просто Эдди.
Зейн прошелся большим пальцем по ее нижней губе, глядя на ее уста и задумавшись, какова она на вкус.