Коридор встретил непривычной прохладой, вынудив меня поежиться и запахнуть накидку потуже. К счастью, у дверей я не обнаружила свиты. Видимо, теперь мне позволено свободно перемещаться по особняку.
Спустившись вниз, я тоже никого не обнаружила. Было тихо, казалось, что весь дом спал.
Выскальзываю на улицу. После дождя дул еще прохладный ветер, но в целом было тепло, теплее чем в доме. Вся улица замерла в тишине. Единственными звуками были шелест листвы от порывов прохладного ветра и крики чаек, круживших над океаном.
Сворачиваю к пляжу, шурша небольшими камешками. Океан дремал, будто тоже стараясь не шуметь. Почему вокруг так тихо?
Волосы на затылке поднимаются дыбом, и я замираю, прислушиваясь к каждому шороху. Чайки, словно тоже почувствовав что-то неладное, разлетелись кто куда. В воздухе звенела неестественная тишина.
Сделав резкий вздох, я передергиваю плечами. И чего это я вдруг струсила? Делаю еще шаг к океану и чувствую, как по спине бегут мурашки. Все мои инстинкты будто кричали: БЕГИ.
Уже почти развернувшись обратно к дому, я задерживаю взгляд на воде и вновь замираю. Кажется, над водой что-то мелькнуло. Тряхнув головой, до боли в глазах всматриваюсь в голубую, слегка помутневшую из-за прошедшего дождя, воду. Ничего. Распаленный мозг решил сыграть со мной злую шутку?
Расправив плечи, я двинулась к океану. С каждым шагом тело все больше наливалось тяжестью. Мои шаги замедляются, и я падаю на колени у кромки воды, больно ударившись о мелкие камни.
Делаю судорожный вздох, океан сиял совсем близко. Протяни руку – и прикоснешься к прохладной соленой воде. Делая огромное усилие над собой, я протягиваю руку. Едва пальцы коснулись воды, как мое тело пронзило электрической стрелой. Не достаточно больно чтобы закричать, но внушительно чтобы зашипеть. Отдергиваю руку от воды и вскакиваю на ноги. Могу поклясться на чем угодно, в воде вновь что-то мелькнуло... Я даже не удосужилась спросить Эмилиса почему мы поехали по дороге, а не доплыли до дома вплавь. Кажется, он боялся, что за нами может быть хвост.
– Что ты делаешь? – чьи-то руки резко оттаскивают меня от воды.
Ошарашенно оглядываюсь и вижу перед собой Лилая. Он озадаченно рассматривает мои пальцы. Опускаю глаза, на мокрых пальцах еще виднелись следы ожогов, что уже начали заживать.
– Что происходит? Что это? – он встряхнул мою руку рассматривая.
– Не знаю, – со слегка заплетающимся языком, отвечаю я.
– Пойдем. – От взял меня под руку и потащил за собой к особняку.
Оборачиваюсь, чтобы убедиться, что не свихнулась. На воде в нескольких десятках метров от берега покачивалась чья-то голова.
– И что это было? – Лилай с такой силой захлопнул кухонный шкафчик, что эхо его треска расползлось по всему дому.
– Я не знаю, – поморщившись, беру у него из рук стакан с морской водой. – Там что-то было.
– Где? – он разглядывает мои растрепанные волосы, и я, смутившись, опускаю глаза на свои руки.
– В океане. Там кто-то был. – Делаю глоток, боль из обожженных пальцев потихоньку проходит.
– Ты уверена? – он прислонился боком к холодильнику.
Запоздало оглядываю просторную кухню, здесь я еще не бывала. Но настолько откровенная чистота и порядок говорили о том, что на этой кухне убираются несколько раз в день.
– Наталиа! – Лилай щелкнул пальцами перед моим лицом.
– Не знаю, я кажется видела, как кто-то высунулся из воды.
Он прикрыл глаза и прислонил длинные пальцы к переносице.
– Может Валериа?
– Не знаю, я не видела лицо. Лишь силуэт.
Его глаза распахнулись, и он оценивающе посмотрел на меня. Затем его лицо смягчилось, и он едва заметно улыбнулся.
– Ты сегодня выспалась?
– Думаешь, мне показалось?
Я и сама не отрицала такую возможность.
– Ты мне скажи. – Сколько участия в его взгляде.
– Я и правда устала. Много всего навалилось в последнее время… – прислоняюсь к другой стороне холодильника и вздыхаю. – Я не знаю, как мне все это переварить.
Его лицо тут же приобрело серьезное выражение.
– Я говорил с Зеодоросом, – понизив голос, сказал он.
Закрываю глаза. Боль в пальцах, которая было отпустила, тут же дала о себе знать, и я поморщилась. Но не только от боли.
– Ты знал. – Тихо говорю я, не открывая глаза.
– Знал. Но я не мог тебе рассказать. Это не мое дело.
Резко распахиваю глаза и раздраженно поджимаю губы.
– Зеодорос сказал.
– Зеодорос… он не считается с личными границами. Из-за своего дара он всегда знает все обо всех. Это и дар, и в то же время проклятье. Он сам выбирает что и когда кому рассказать. И если он решил рассказать тебе о Ницере, – Лилай вздохнул, – что же, мы должны уважать его выбор.