- Ой, застеснялась! К мамке ластится! Люська! Ты ж не маленькая уже – ноги мне оттопчешь!
Кошка потопталась немного и улеглась на коленях хозяйки. Это было похоже на то, как маленький ребенок, попадая в окружение незнакомых людей, прячется в объятиях своей мамы и оттуда наблюдает за происходящим.
- Слушайте, – я был поражен увиденным, - это же дикий зверь! Хищник! Вы не боитесь?
- Это Люська зверь? – Михайловна потрепала кошку по голове – вот я в городе собаку видела – алабай. Вот это зверь! Страх просто! Как с такими рядом живут? А мой хищник - домашний и ласковый!
Минут пятнадцать мы расспрашивали Надежду Михайловну о ее питомице, чем она ее кормит, где та ночует и насколько Люся дикая. По рассказу мамы Нади было понятно, что кошка ручная, но, как и все кошки – охотница. Охотиться по ночам и периодически приносит домой то зайцев, то тетерок. Когда интерес к кошке был частично удовлетворен, Татьяна весьма корректно напомнила о цели нашей экспедиции, спросив Надежду Михайловну об урочище и петроглифах. «Мам Надь» успокоила Татьяну, заверив, что все рисунки на месте и завтра она их увидит своими глазами.
- Таня, дочка, не волнуйся - «Козлик» заправлен, завтра довезу, и все увидишь и снимешь.
«Козликом» был наречен тентованный «УАЗ» стоящий во дворе. Это был мой шанс отвертеться от поездки в урочище и слинять на рыбалку.
- Тань! А можно я не поеду? Можете мою машину взять, а я на рыбалку схожу!
Таня вопросительно взглянула на Надежду Михайловну. Михайловна закрутила головой:
- Георгичь, там же асфальта нет, поэтому лучше на моей. И мне спокойней – я в «козле» уверена, а твою машину я не знаю. Да и от жареной рыбки - она подмигнула Тане, - мы не откажемся.
Татьяна тоже сразу согласилась:
- Да, конечно, дядь Юр! Мы с Надеждой Михайловной съездим!
Я всегда считал кошек самыми грациозными и гармоничными творениями на планете. Остапа Бендера, насколько я помню, любили женщины, дети и собаки. Меня всегда любили кошки. Все домашние кошки, которые появлялись рядом, если и не забирались мне на колени, то считали своим долгом потереться о мои ноги. Вот и сейчас, Люся спрыгнула с колен мамы Нади, подошла ко мне, понюхала руку и потерлась о голень. Надежда Михайловна от удивления на секунду потеряла дар речи:
- Ничего себе! Люся! Это как понимать?
Люся обернулась, посмотрела на Надежду Михайловну, потом посмотрела на меня, бесцеремонно запрыгнула мне на колени и улеглась.
- Не, ну ты смотри! Георгичь – это любовь! Или тоже рыбы захотела.
Даже, несмотря на сильную усталость, я не мог уснуть. Смена часовых поясов, а может виной - непривычная тишина.
«Какая тут красота! Человек должен жить на земле и в своем доме. Наша жизнь в городе – это издевательство над организмом. Мы целый день имитируем молекулы в Броуновском движении - чего-то мечемся, сталкиваемся, тремся. Вечером возвращаемся в плохо изолированное пространство, называемое «квартирой со всеми удобствами» в многоэтажном доме. Ночью, через стенку, слушаем движения соседей, вопли пьяной молодежи на улице и внушаем себе, что это и есть благоустроенная, цивилизованная жизнь. Мы обманываем, обкрадываем и вырываем друг у друга куски, называя это бизнесом. Это мы так «зарабатываем деньги», упорно считая, что деньги дают нам свободу. Но чтобы получить эту свободу - нам надо попасть к деньгам в рабство. Действительно ведем себя как машины – действуя по каким-то нелепым программам, установленным в нашем человеческом обществе. И постоянно оглядываемся на мнение окружающих, которые постоянно оценивают: « Достиг ты чего-то или нет?» И смотрим на «успехи» других – как бы ни отстать от «стада».
Родился, учился, женился, и дальше работал, работал, и работал. Белка в колесе. Потом оглянулся – оба-на! Пенсия! Помаялся от скуки. Потом умер. А для чего жил - то? Вот классик Советской литературы утверждал, что прожить жизнь надо так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». А как понять «цельно» ты прожил годы или бесцельно? Кто будет оценивать и по каким параметрам? Сам или «благодарное Человечество»? В дни моего детства и юности, у нас были герои революции, освободившие народ от тирании самодержавия и благодаря которым, у нас появилась возможность попасть в светлое будущее. Прошло время и нас стали убеждать, что это была не Великая революция, а переворот. И герои, вдруг стали подонками, ненавидевшими весь род человеческий. А к светлому будущему, как оказалось, надо было идти совсем в другую сторону. И как теперь понимать слова героя этой самой революции о бесцельно прожитых годах? Интересно, насколько «мучительно больно» было бы сейчас Н. Островскому?