- Не! Ты что! Там двенадцать томов! Я пять осилила и устала!
«Так! Новая замануха. По приезду придется найти и прочитать».
- Таня! Откуда ты все это знаешь? Такая молодая – а все знаешь?
- Я же говорила – хочу рассмотреть мир пошире.
Вышел Толян.
- Аккумуляторы еще часа два заряжаться будут. Что, досмотрим то, что наснимали?
Танюха встала и потянулась.
-Да. Надо.
Я сидел и тупо смотрел вдаль, ни на чем не фокусируя взгляд. После краткого ознакомления с трудами «классика» прояснения в мозгу не наступило, и дороги в светлое будущее не видать. Мозг сначала пытался анализировать полученную информацию, но так лениво, что я решил прекратить эти бестолковые потуги:
« Ну и ладно! Хватит грузиться! На сегодня и так уже «перегруз груза» реальный».
Вышла Михайловна.
- Отдыхаешь Георгичь? Завтра снова на рыбалку пойдешь?
- Садись Михайловна, отдохни тоже. Да зачем рыбу зря губить? Куда ее девать потом?
- Да не пропадет – я ее в город отвезу. Бензина куплю. А хариуса или чебака посолить можно. Бочка - вон в погребе стоит.
- Тогда не вопрос – наловлю. Хоть на всю зиму.
Сумерки сгущались. Все цвета исчезли, угадывались только силуэты сюрреалистического темно-синего оттенка. «Действительно – трещина между мирами».
Мы просидели с Михайловной до ночи. Она рассказала мне о своих детях, о том, что спился, как почти все местные мужики и ее муж. О безработице в ее селе. О том, как она оказалась здесь на работе. О красоте этих мест. Я слушал и молчал. « Хорошо там, где нас нет. А если бы я жил тут, то, наверное, тоже бы, наверное, забухал. От безделья, тоски и безысходности. Не смотря на всю красоту этой природы». «Свет мой, зеркальце» не обмануло – печали подвалило.
Утром я не стал торопиться. Спокойно со всеми позавтракал, потом проводил «экспедицию», манерно помахав им на прощание ручкой. Съемок, по прикидкам Тани, было еще на пару дней, но мы решили побыть здесь до конца недели – отдохнуть. Я брожу по двору, зачем-то оттягивая выход на реку. «Ладно! Надо забрать из дома снасти и идти на рыбалку. Тачку возьму сразу - кину в нее свое барахло и пойду. Сегодня попробуем половить хариуса!»
Когда я вышел из дома с рюкзаком и кофром со спиннингами, в тачке на мешках лежала Люся. Хотя мы вроде бы подружились, но если честно – я малость опасался. Даже домашняя кошка может поцарапать, а такая - запросто покалечит.
По взгляду кошки можно понять чего у нее на уме. Я посмотрел на Люсю – лежит и щурится. Никакой агрессии. Ладно – иду на контакт!
- Привет подруга! Я, вообще-то на рыбалку собрался. Ты со мной?
Я взялся за ручки тачки. Люся поднялась и потянулась, выгнув дугой спину. Села, лениво пискнула и нехотя спрыгнула на землю. Рыси не мяукают, а смешно так пищат. Я положил барахло в тачку и направился к реке. Оглядываюсь – Люся идет за мной. Ну ладно, идем!
Я иду с тачкой по тропинке, переезжаю через корни, сзади бежит рысь. Картинка похожая на сон.
«Ну, так на чем я там остановился? На коммунизме. Что-то, сегодня не хочется мне создавать модель совершенного человеческого общества. Сегодня как-то лень. Лучше подумаю, что реально я могу сделать с собой в свете новых знаний. То есть надо найти ответ всего один вопрос: обращаться по приезду домой к психотерапевту или надеяться, что само пройдет.
Да, видать, ни фига не пройдет! Поздно! Прав был Некрасов: «Мужик, что бык. Втемяшится в башку какая блажь – колом ее оттудова не выбьешь…» Точно – счастье в неведении. Опять «счастье»! Куда не кинь – везде клин!»
Я вспомнил старый анекдот советских времен: Виноводочные изделия продавали тогда до 19-00. И вот два пьянчуги, без двух минут семь бегут к магазину. Дверь закрывается до того, как они успевают добежать. Один с разворота бьет другого в «бубен». Тот падает и возмущенно орет: «За что?» Первый в бессильной ярости шипит: «А что делать? Делать-то что?»
Этот вопрос всегда был главным для русской интеллигенции.
Как этот вопрос сейчас актуален для меня: «А что делать? Делать-то что?»
Попробуем «зараз разобратыся»:
Допустим, я принимаю, что человек - это машина с поганой операционной системой управления и программным обеспечением, установленным социумом и контролируемая центром удовольствия. Что я должен делать, чтобы от нее избавиться? Как Порфирий Иванов вступить в борьбу со всем миром? Ходить в трусах в Москву? Для меня это кажется не совсем приемлемым. Сейчас я уже сомневаюсь – был он сумасшедшим или действительно решительным и смелым человеком. Если задать себе вопрос: «А ты так сможешь?» - то честный ответ будет не совсем приятным. Кто захочет признаться, что он побоится вступить в конфликт с социумом? Лучше отдать социуму все – здоровье, свободу, знания, саму жизнь - лишь бы не подвергнуться его анафеме и остаться внутри него для ублажения себя любимого. Потому как шансов - даже не перестроить его, а просто остаться после конфликта с ним невредимым – ноль целых хрен десятых.