Один взмах и заготовленная заранее пентаграмма легко засветилась, на углах замерли сильнейшие маги, отдавая заранее накопленную силу, открывая грани реальности для спасения своего народа. Ворас стоял в вершине пентаграммы, распределяя потоки, тщательно дозируя, ведь продержаться надо долго, а ресурс магии не бесконечен… Широкое окно со скрытым маревом тумана содержимым открылось в центре пентаграммы и Ворас махнул рукой. Сначала передовой отряд охранения, чтобы проверить безопасность пути. Командир, повинуясь кивку мага, подошел ближе:
— Выход на полуострове, — пояснил он, — перешеек справа. Осмотритесь и уводите людей туда… — тот понятливо кивнул, по-военному отсалютовал магу и нырнул в туман.
Первые потоки беженцев уже прошли в портал, люди, нагруженные скарбом, потянулись неиссякаемым потоком: женщины с грустными глазами, испуганные и ревущие дети, ссутулившиеся под немалым весом мужчины — тысячи людей с потерянными, пустыми глазами, целый народ, согнанный с насиженного места. Ворас провожал глазами каждого. Усилия по поддержанию портала пока не утруждали, а вот стоять на одном месте уже который час было сложно: ноги одеревенели. Хорошо хоть нацепил тшер — хотя бы естественные надобности мучить не будут. Легкий ветерок дохнул на занемевшую шею, снимая напряжение.
— Не трать силы, любовь моя! — не оборачиваясь, шепнул Ворас, с улыбкой принимая бокал холодной воды.
— Устал? — она тихонько обняла сзади, вплетая свою силу в пентаграмму, питая ее, заставляя стабилизироваться потоки магии, мерцающие в канве заклинания.
— Пока еще нет, — усмехнулся, ловя ее руку. — Когда ты пойдешь в портал?
— Вместе с тобой, — светло улыбнулась она. — Ты же знаешь, я боюсь темноты…
— Там светло, — он оглянулся, ловя ее взгляд.
— Но в тумане ничего не видно, а это все равно, что темнота, — подмигнула она. — Пусть пройдут остальные, а потом уже наши люди, воины со стены и мы… Главное, всем успеть, — ее очередная улыбка вышла настороженной.
— Ты что-то чувствуешь? — он всегда полагался на ее предчувствия.
— Что-то смутное, — в потоке ее магии вспыхнул и погас след тревоги.
Ворас осторожно притянул ее к себе.
— Не бойся, — шепнул он, — я с тобой…
Она потерлась щекой о его грудь и упорхнула вспугнутой пичугой в сторону города. А Ворас, растревоженный ее страхами, проводил тонкую фигурку настороженным взглядом.
Исход продолжался днем и ночью, люди несли, везли, тащили свое добро, продукты, перегоняли похудевший скот, что успели спрятать в стенах города до пришествия варваров, несли птицу. Вот прошел с огромной клеткой вестников старый почтарь; вот старуха тащит упирающуюся испуганную козу. А это рота гвардейцев повела в поводу своих кушаров, нагрузив на них амуницию, сбрую, мешки с овсом так, что у бедных животин под тяжестью поклажи чуть хребты не ломаются, промаршировали в туман колонной по двое. Пехотинцы оказались хитрее: выстроившись цепочкой, они, передавая друг другу свой скарб, умудрились перенести столько, что кавалерия на своих кушарах и не мечтала. Глядя на подмигнувшего ветерана, Ворас улыбнулся… Солдатская смекалка и здесь пригодилась и вот уже обыватели выстроились в рядок, передавая по цепочке детвору, клетки с птицей, сумки, баулы, мешки… В ход пошли доски и инструмент, оружие и припасы. Когда выдыхался и уставал один, он проходил в туманное марево, а на его место становился другой и все продолжалось. Тысячи и тысячи людей проходили мимо, а Ворас все стоял. Напротив, глаза в глаза, стоял брат и ободряюще улыбался. А мимо уже вовсю тащили мебель из близлежащих домов, люди освоились и бегали туда-сюда, поднося все больше и больше. Горы посуды, одеял, высились у портала, а шустрые руки носильщиков передавали все это в клубящийся туман.
«На новом месте не будет ничего, — печально подумал Ворас, оглядываясь на завалы вещей. — Пусть хоть что-то возьмут с собой».
Через сутки пентаграмма замерцала, Ворас тревожно оглянулся — малыш Сел покачнулся, теряя силы.
— Селерк! — голос мага перекрыл шум людского потока, и Сел вздрогнул, выпрямляясь. — Сел, позови жену, — уже спокойнее произнес он. — Ты устал.
Селерк, обреченно вздохнул. Он был слабее других, моложе, но пришлось делиться. Сильные маги требовались и на стенах, чтобы до последнего удерживать силовой щит, не дававший варварам добраться до города. Сами пришельцы были имунны к магии, то есть она на них не действовала, но при этом они не могли преодолеть материальных объектов с магической составляющей. Такой непреодолимой преградой стали стены города, укрепленные магическим щитом, но энергии на то, чтобы упрятать под щит весь город по периметру, требовалось море… Поэтому часть сильнейших стояла на стенах, питая щит, смены для них не было, так же как не было смены для тех, кто стоял на вершинах пентаграммы и только сила их кашасер — сила любви, давала надежду выстоять. Рядом с Селом появилась худенькая брюнетка, почти девочка, но вокруг неё клубилась сила и широким потоком вливалась в оскудевший резерв мужа. Она притащила стул с высокой спинкой, давая ему дополнительную опору. «Жаль, что нельзя присесть», — устало подумал Ворас, оглядывая магов. Пентаграмма стабилизировалась. Сколько еще надо простоять, чтобы людской поток обмелел…