— Девушка, действительно, не имеет никакого отношения к демонам, — констатировал он. — А еще она невероятной мощности батарейка и сказано это было с такой гордостью и уверенностью, что я даже не возмутилась. «Я — батарейка? Они что, тут с ума посходили все? Какая, блин, батарейка? Как может живой человек быть БАТАРЕЙКОЙ!?!» Немного успокоившись, я вопросительно уставилась на жреца. Меня немного потряхивало, то ли отдача от артефакта накрыла, то ли нервы, но Светлый соизволил объяснить и меня немного попустило.
— Девочка, — начал он, — в тебе сокрыта огромная сила, — на мгновение захотелось задрать нос и фыркнуть, ну, конечно, я же иномирянка, мне магия положена, во всех книгах так, теперь им еще и мир спасай, — улыбнулась я в душе. Но слово «батарейка» как-то не вязалось с магией и опускало нос к земле, а жрец продолжал: — Ты — сосуд, наполненный сырой магией! Ты способна влить в мага огромное количество сил! Я впервые вижу кашасеру такой мощности.
Теперь я вычленила слово, которое в моем иномирном мозгу ассоциировалось с батарейкой, — «кашасера» — что это значит?
— Рина, — тем временем продолжал вещать жрец, — быть «батарейкой» очень почетно! — мой мозг продолжал переиначивать слова, и я вдруг испугалась, что не только слова, но и смысл могут ускользать от меня благодаря такому «переводу». Но вариантов не было, как-то все русскоязычные туристы разбежались. — Дети Вораса наделены великой божественной силой, и пополнить ее в трудную минуту может любая кашасера. — «Ого, а мозг перестраивается!» — удовлетворенно подумала я, услышав это слово уже без «перевода» моего мозга. — А в твоем случае делиться силой в пути, помогать графу…
Мозг переключился на окружающее, бубнеж жреца стал напоминать нудную лекцию, от которой клонит в сон. Видимо, на магов это подействовало так же, поскольку граф тихо свалил, оставив меня на попечение Лея и Светлого, тогда как последний и не думал униматься. Половину я благополучно прослушала, погруженная в свои мысли, вторую не поняла, но несколько вопросов у меня все-таки появилось.
— Светлый! — перебила я очередное высказывание о мощи Вораса. — А как происходит передача силы?
Это был единственный интересующий меня вопрос. Дебри местной теологии меня мало касаются, а вот делиться силой в пути придется именно мне, а не мифическому Ворасу или его многословному жрецу. Услышав мой вопрос, тот почему-то подавился словами и затих, а я заподозрила подвох в его словах, большой такой пушистый подвох.
— Девочка, — хрюкнул откашлявшись, жрец, — последователи Вораса не пользуются заемной энергией, — высокопарно заявил он, — мы живем в доме Бога, и он заботится о наших нуждах…
— Как и везде, служители культа — первые нахлебники, — пробубнила я себе под нос, надеясь на довольно-таки большое расстояние между нами, но мальчишеская улыбка, скользнувшая по губам Лея, заставила меня пересмотреть свои представления о величине расстояний и прикусить язык. Но, слава Ворасу, Светлый, видимо, не отличался хорошим слухом и явного оскорбления не услышал. А Лей, распрощавшись со жрецом, повел меня обратно, но уже не спеша, позволяя осмотреться внимательнее.
***Ворас***
«Странная девочка, — теплая ладошка, чистая сила и совершенно не подходящий для Шараны, упрямый, но в то же время рассудительный характер. Нет, ей не место здесь! Но почему тогда я оказался там в момент ее гибели, хотя… Не зря же меня притянуло именно туда именно в этот момент! Легко сказать обескураженному ребенку, что мир притянул тебя, — значит, ты ему нужна. А зачем? Может, это просто порыв моего альтруизма?.. Ладно, разберусь по мере происхождения событий, а если ничего не произойдет, просто верну девчонку домой. Рано ей еще за Грань, рано…»
***Форагос. В путь***
Выйдя из храма Вораса, я вдруг подумала, что снаружи он выглядит гораздо интереснее и монументальнее, чем изнутри, и возвращаться в его недра мне больше не хочется…
А на улице светило ласковое солнышко, и в его лучах все вокруг имело легкий золотистый отблеск. Казалось, золотились крыши замка, скалы, легкие облачка в зелено-золотистом небе; камни брусчатки тоже блестели золотинкой, и мне, видевшей это полуденное великолепие впервые, почудилось, что я попала на новогоднюю открытку, где все покрыто тончайшим слоем блесток и позолоты.