— К вечеру все будет готово, — пообещал он. — Граф велел поторопиться, так как уже завтра собирается выезжать.
— Завтра? — повторила я. Впрочем, я и так знала, что задерживаться граф не будет, ведь его ждут прерванный обряд и красавица невеста. Хотя я совершенно не понимала, почему нельзя было сначала отгулять свадьбу, а уж потом ехать незнамо куда. Да ладно, это его дело, мне же придется подчиняться и хоть я не против спешки, но, несмотря на все мое любопытство, домой хочется, мама там, наверное, с ума сходит.
— Собирайся, скоро выезжаем! — Лей неожиданно ввалился в комнату, даже не постучав, и так же резко рванул обратно, видимо, тоже пошел собираться.
Следом влетела Майрика и без разговоров начала паковать только что принесенные от портного вещи. В увесистый мешок странной формы она втолкала две пары брюк, мои кроссовки, туфли, принесенные только что вместе с одеждой, платья, белье. Затем она натянула мне на руку странный браслет — тонкую полоску хорошо выделанной кожи с плоской заклепкой посередине. Однако что несет в себе этот знак, я спросить не успела, поскольку меня уже взяла в оборот горничная, одевая, подтягивая, накидывая плащ и завязывая волосы платком наподобие банданы, чтоб упрятать косы от пыли дорог, как пояснила она. Я же недоуменно вертелась, задавая вопросы, на которые мне никто не мог или не хотел дать ответа.
Перед крыльцом нас уже ждали те самые пушистые лошадки, все темного цвета. Мне досталась совсем черная с едва заметной звездочкой на лбу, и та была не белой, а ржаво-рыжей, я тут же окрестила ее про себя «Ночкой», уж больно похожа. Меня подсадили на спину моей лошадки, которых здесь звали кушарами и мы тронулись. Большие ворота замка открылись перед нами, и я увидела у подножья скалы, на которой возвышался замок, городок — весь в золотистом сиянии, от мощеных камнем дорог до серо-коричневых крыш; все блестело в лучах вечернего солнца. Отсюда сверху он напоминал крыши Риги (там я, конечно, не была, но множество открыток и картинок в Интернете позволяли сравнивать). Высокие шпили, видимо, богатых домов, более низкие — общественных зданий, огромная башня неизвестного назначения… предположительно — местная ратуша. Единственно странным для меня было то, что ни один дом, ни одно окно не были выкрашены в белый цвет, как будто на белое наложен какой-то запрет. Тут же вспомнились слова портного: «Белое носит только Ворас». Городок, окрашенный в мрачные тона, казался несколько потусторонним, и, если бы не множество людей, куда-то спешащих или же, наоборот, прогуливающихся, я бы решила, что город вымер. Именно такими темными красками рисуют города в голливудских фильмах про пост-апокалипсис. Но людей было много, и все, кого бы мы ни встречали, отвешивали нашему отряду степенный поклон или просто кивали, здороваясь. Граф кивал в ответ, иногда кому-то улыбаясь, но не останавливаясь. Нашу кавалькаду, состоящую из десятка всадников и пары навьюченных лошадок, пропускали и пешеходы, и редкие телеги, а городские ворота мы пролетели не останавливаясь и тут же поскакали вниз по дороге, мимо таких же темных, но приветливых домиков, окруженных садами и огородами, по все еще мощеной камнем дороге. Солнце уже садилось и наш отряд стал двигаться медленнее, пока вообще не остановился под сенью какого-то сада.
Я оглянулась. Во время бешеной скачки (впрочем, бешеной она была только для меня, непривычной к подобному передвижению, остальные явно так не считали) впервые получилось посмотреть назад, и я обомлела от невероятной картины. Замок нежился в ладонях каменного великана (именно такое сравнение первым пришло в голову). Каменные ладони, на которых примостился замок графа Рая, так великодушно приютившего меня, окружала по всему периметру каменная же стена, а из-за нее виднелись крыши храма и башенки самого замка, купающиеся в последних золотистых лучах уже почти севшего солнца. Отсюда, едва заметный, он сверкал отблесками окон на фоне зеленоватых, бутылочных, сумерек.