— Сегодня не мой день, — высокомерно произнес он, одним неуловимым движением взвиваясь в воздух, когда второй кинжал прожужжал у уха и прорвал кожу крыла, заставляя демона резко накрениться в полете. Болезненное шипение было им наградой, и теперь, уже разозленный демон, повернулся к ним лицом, выхватывая меч. Его клинок отличался от трехгранных мечей Рая и остальных: обоюдозаточенный, он был легче, маневренней и, что самое страшное, — длиннее. Демон был опытным бойцом, даже раненое крыло не мешало ему, перекошенной свечой он взмыл в небо и одним ударом вышиб меч из рук Кариша, чудом не столкнув того с тропы. В бою с таким противником им втроем не устоять, мгновенно понял Рай, и высвободил магию. Горячая плеть обвила ноги демона и подтянула к скале, но даже сейчас, полностью лишенный магических сил, он был гораздо сильнее их вместе взятых. Даже магическая плеть, захлестнувшая ноги демона, не причинила ему большого вреда, лишь сбила с траектории полета, витой свечой сдернув на серые камни. На какое-то мгновенье он застыл в оцепенении и лишь багровые всполохи разрезали черноту его глаз, когда он одним едва заметным движением, которое никто из них не смог отследить, оказался рядом.
— Ты…
***В лесу***
Поспать мне не дали, болезненный стон, раздавшийся справа, заставил резко дернуться и всем телом повернуться в ту сторону, рядом метался в кошмаре граф, это его придушенный хрип разбудил меня. Темные волосы взмокли от пота, зубы скрипели от натуги, руки шарили по телу, тщетно выискивая ножны с мечом. Лей, который, оказывается, тоже проснулся резко вскочил, убирая опасную вещь подальше.
— Может, стоит его разбудить? — прошептала я, завороженно глядя на мятущегося мужчину.
— Бесполезно, — вздохнул он, — демоны терзают его даже во сне…
— И часто? — бессмысленные вопросы сами слетали с губ, а я смотрела, как мучается граф, и мне стало жаль его, такого непреклонного в действии и такого беззащитного сейчас, рука непроизвольно потянулась к взмокшему лбу, стирая выступивший пот, убирая прилипшие пряди и тихонько поглаживая, успокаивая. И слова детской колыбельной сами собой сорвались с губ:
Спите, люди, тьма кругом, Спите, ветры и метели, Спите, речки подо льдом, Спи, ущелье!.. Спи, все горе на земле, Боли нам не причиняя. Навсегда усни в стволе Пуля злая.
Моя рука продолжала поглаживать его волосы, а голос тихонько выводил незатейливую песенку, и казалось, что темнота, охватившая графа, начала постепенно отступать, его дыхание стало выравниваться, голова прекратила метаться, а руки застыли и больше не пытались нашарить оружие. Жесткие пальцы сдавили плечо:
— Что ты делаешь? — прошипел на ухо Лей.
Я недоуменно повернулась:
— У вас что, не поют детям колыбельных? — пальцы на плече слегка смягчились, но не отпустили совсем, а наоборот, отодвинули от графа.
— От тебя идет поток чего-то напоминающего слабую магию, — констатировал он. — Вижу, что она не опасна, но что именно ты внушаешь Раю, понять не могу.
— Да пожалуйста, — чуть резче, чем стоило, ответила я. — Пусть дальше мучается, — и обиженно завернулась в плащ.
Нет по жизни я не обидчивая, но ужасно не люблю, когда меня будят ночью, да и утром тоже, если честно, но если по утрам это еще более-менее оправданно, то ночные побудки выводят меня из себя, а сейчас я вообще не понимала поведения мага… Успокаиваешь человека, колыбельную ему поешь, а этот рядом подозревает тебя в чем-то.
— Я не понимаю слов, — признался Лей и прозвучало это так примирительно и так знакомо, что меня опять изнутри полоснуло легкой болью ностальгии, захотелось обнять, но, как всегда, я подавила это желание, четко зная, что это для меня он как плюшевый мишка: родной, мягкий, знакомый, а вот я для него, наоборот, чужая, даже в мелочах, подозрительная особа…
— Это не магия, — примирительно сказала я, — это просто детская песенка, вся ее прелесть в спокойном напеве, она успокаивает…
— Мне она не показалась детской, — задумчиво произнёс маг.
— Когда-то давно, — укладываясь, произнесла я, — у нас шла война. Мой прадед застал ее и прошел полконтинента в солдатских сапогах, — на глаза привычно навернулись слезы. — Это песня тех времен, когда только отгремели бои и люди еще боялись свиста пуль.
— Что такое пуля? — Лей приподнялся на локте и с любопытством заглянул мне в лицо.
— Маленькая такая железная стрела, — вздохнула я, пытаясь объяснить необъяснимое. — Летит далеко, убивает жестоко, ранит страшно, дробит кости, отрывает конечности, а если большая — снаряд называется, то и дома рушит, и стены пробивает… И нет против них ни щитов, ни защиты…