Марина хорошо зарабатывает и поэтому не жалеет лишних денег, чтобы по последней моде обставить свою квартиру. И мне это нравится. А вот Джуну, похоже, не очень. Недовольно скривившись, он позволяет себя вести
- Пойдем, потанцуем, - предлагаю я, мягко улыбаясь ему.
Джун ничего не отвечает, лишь хмыкает и перехватывает мою за руку, сплетает наши пальцы. От этого жеста сердце трепещет раненой птицей, я улыбаюсь, чувствуя прилив счастья, такой сильный, что дурманит голову похлеще самого крепкого вина!
Он ведет меня на площадку, обходит и встает позади. Шепчет хрипло на ухо:
- Хочешь танцевать? Уверена? Я люблю только грязные танцы!
Слова застревают в горле от такой наглости. Счастье, которое я испытывала несколько мгновений назад, меркнет, становится холодно. Мне хочется возразить, потому что это слишком! Но Джун резко разворачивает меня к себе, одной рукой обхватывает за талию, а другую кладет на бедро.
«Вот она, месть», - думаю, мрачно глядя на него. – «Поиграть решил?»
Ненавижу это лукавое выражение на его лице. Слишком часто мне доводилось его видеть, слишком часто я тонула в черных глазах напротив. Но сейчас не хочу позволять ему то, что он собирается сделать.
Рванувшись из его объятий, я делаю шаг назад, но Джун не пускает, качает головой. Во взгляде пляшут черти. И как назло ди-джей включает «медляк», да такой, что под него только стриптиз танцевать!
Томная завораживающая музыка льётся, обволакивает меня. Вдыхаю ставший вдруг густым воздух, чувствую, как горят огнем щеки. Жар спускается ниже, к груди, к животу… Испуганно свожу ноги вместе, а Джун усмехается. Его взгляд такой откровенный и понимающий, словно он видит меня насквозь. От осознания этого что-то во мне дрожит тонкой стрункой... Джун крепче прижимает меня к себе, а его рука легонько поглаживает мое бедро. Вверх-вниз…вверх-вниз…
Прикосновения пальцев ощущаются как ожог… Я прикусываю губу, кажется, до крови, но не чувствую боли. Все мои чувства сосредоточены на сильных руках и умелых пальцах, от которых внутри все сладко сжимается.
- Ты же хотела танцевать… - шепчет Джун мне на ухо.
Сейчас его шепот кажется особенно развратным.
Мысленно чертыхаюсь, отводя взгляд от черных манящих глаз. По телу пробегает дрожь удовольствия.
- Так вот теперь получай танец! – Джун мстительно улыбается мне, а я сдерживаю вздох сожаления.
«Зря я всё это затеяла».
Глава 5.2
Движения легкие, руки расслаблены, но попробуй я отстраниться, эти руки не дадут мне убежать.
Чувствую себя пьяной. Запах Джуна сводит с ума.
Запах его тела сводит с ума: табак, смешанный с еловым холодным флёром одеколона. Руки, поглаживающие бедра, словно раскаляются, невозможно нормально дышать – я задыхаюсь, ведь воздух словно стал влажным, наполненным сексом.
Но нет, мы просто танцуем.
Нет, не просто – такое танцем назвать нельзя. Скорее скольжениями двух разгоряченных друг о друга тел. Мы движемся то плавно, то быстрее, то сливаемся почти в одно целое.
Джун почти приклеился ко мне – приходится осознать, что так близко ко мне он еще никогда не был. Его руки блуждают по бедрам, по талии, по рукам, то нежно поглаживая, то резко сжимая…
Кажется, что я скоро взорвусь. Мне хочется укусить его, поставить на мощной шее, на которой поблескивают капли пота, свою метку.
Разорвать всех тех, на кого он смотрит. Сделать так, чтобы не смотрел ни на кого больше, кроме меня. Чтобы любил только меня.
Чтобы он был только мой.
Втягиваю носом спертый воздух. В ушах бухает пульс, пальцы дрожат, когда я тянусь и обнимаю Джуна за шею. Он как-то сдавленно прерывисто вздыхает, смотрит куда-то поверх моей головы, а его руки в какой-то момент сжимают мои ягодицы. Сдавленный писк вырывается из меня, и я утыкаюсь горящим лицом Джуну в грудь. Пытаясь спрятаться, раствориться в нем.
Я задыхаюсь от желания?.. Или этому чувству есть другое название?
А Джун вдруг поворачивается ко мне, уничтожает насмешливым взглядом. Руки до боли сжимают ягодицы, и я едва не вскрикиваю от боли.
- Знай свое место, - шепчет он, уничтожая меня взглядом. Прикрываю глаза, дышать становится труднее, но я прогоняю мгновенную боль, вспыхнувшую словно огонек в ответ на его жестокие слова.
Осознание приходит внезапно: в этой комнате, наполненной людьми, я нахожусь полностью в его власти. Если он захочет, то сможет сделать со мной все, что заблагорассудится. И я ему все позволю. Самое страшное, что пожелай Джун сейчас уединиться, я не смогу ему сопротивляться.