— Ну?
— Так почему я не помню Дженис? Брайан, у меня только один ответ — ее ударил не я. Я не оправдываюсь, я просто в этом уверен. И… В общем, если ты мне поверишь, мне будет легче. Просто поверь мне!
Брайан задумчиво смотрел в широко распахнутые голубые глаза. Джастин мог не помнить, но… Напасть на невинную женщину… Пусть и с ебучей деперсонализацией…
Брайан отошел к окну и закурил, наплевав на все больничные правила. Внутренняя борьба была короткой — он хотел верить, и он поверил. Дженис Ллойд не была жертвой Джастина. А кто ее ударил… Вот это им всем предстоит выяснить.
Он коротко кивнул.
— Я верю, Джастин. Я тебе верю.
— Я не верю! — в палате раздался третий голос. Карл Ховарт с вызовом смотрел на Джастина. — Я не верю, парень. Таких совпадений просто не бывает, и ты сам должен это понимать.
Брайан затушил сигарету, выкинул окурок в окно и непроизвольно сжал кулаки. Если ему предстоит борьба за Джастина, он будет бороться до конца. Сомнения исчезли, уступая место гранитной уверенности — Джастин не нападал на Дженис Ллойд. И есть один человек, который так же, как и он сам, не сомневается в том, что Тейлор достоин, чтобы за него бороться. И к черту Хорвата с его моралью.
========== Часть 18 ==========
Джастин физически поправлялся довольно быстро, но его внутреннее состояние с каждым днем становилось все хуже. Как и говорил Абрахамс, благодаря эндоваскулярному методу следов операции на голове Джастина не осталось, но их было достаточно в его душе. Карл, который все-таки настоял на разговоре с ним, только усугубил и без того тяжелую ситуацию. Бывалый коп, разрываясь между пониманием и жалостью к человеку, которого знал, и профессиональным долгом, выбрал правосудие и с мрачным видом расписал Джастину состояние каждой из его жертв. Как она была обнаружена, насколько сильно изувечена, лечение, беседы с теми, кто все-таки пришел в сознание.
А очнулись все, кроме Дженис. Та все еще находилась в коме. Доктора провели операцию, утверждая, что она должна помочь, но приводить женщину в сознание не торопились. Еще присутствовал определенный риск, и приходилось выжидать.
Тейлор был подавлен. Даже несмотря на то, что он прекрасно помнил, что делал, из чужих уст это звучало еще ужаснее. Чувство вины переплелось внутри с отчаянием и безысходностью. Единственное, в чем он был уверен — на Дженис напал не он. И дело было не в том, что воспоминаний о женщине не было, просто Джастин чувствовал, понимал, что даже его внутренний монстр не был способен причинить боль без оснований. Но полиция, пока в лице Хорвата, не разделяла этой уверенности. Ни Джастин, ни Брайан не имели совершенно никакого понятия, что делать дальше.
В день выписки все решилось. Карл, который явился в больницу, просто поставил их в известность, что Джастин не позднее завтрашнего утра должен прибыть в отдел для дачи показаний. Последнее, что сделал Хорват для них — это не сказал своему шефу сразу, что Тейлор является подозреваемым. Он лишь сообщил, что явится человек, у которого есть информация о ночных нападениях. Остальное должно было стать чистосердечным признанием самого Джастина. Возможно, на основании справки от Абрахамса и подробного рассказа удастся хоть немного смягчить прокурора.
Но дела это все равно не меняло. Джастин должен был понести наказание.
Тейлор не паниковал, не злился и не проявил совершенно никаких эмоций, когда Карл сообщил ему о принятом решении. Он только кивнул головой и продолжил собирать вещи. Брайан, стоявший около окна и глядевший на унылый пейзаж за окном, только заскрежетал зубами, но не произнес ни слова.
Джон Спенсер, окружной прокурор Нью-Йорка, сына которого Джастин спас и которому позвонил отчаявшийся Брайан, вникнув в суть проблемы, строго-настрого приказал говорить правду и делать все, что скажет полиция, и ни в коем случае не протестовать. Всем остальным он займется сам.
Брайан не хотел знать, какими методами станет действовать Спенсер, и чего это будет им всем стоить. Его волновал только Джастин.
Но время истекало. От Спенсера пока никаких вестей, а полиция завтра арестует его партнера. Дженис Ллойд в коме, а остальные ублюдки молчат, утверждая в один голос, что лица нападавшего не видели. И лишь один из них, тот самый, свидетелем нападения на которого стал Брайан, сообщил, что смутно припоминает невысокого парня с безумными глазами и в черной толстовке. Но он был слишком пьян или обдолбан, чтобы говорить наверняка. С одной стороны, прямых улик против Тейлора не было. Но, с другой, ни самому Брайану, ни уж тем более Джастину чувство справедливости не даст использовать это. Тейлор твердо был намерен ответить за свои действия.
В лофт они вернулись в молчании. Джастин ничего не говорил, да и сам Брайан не горел желанием снова переливать из пустого в порожнее. Но неопределенность действовала на нервы, и Брайан не выдержал первым:
— Что, так и будем делать вид, что ничего не происходит? — проговорил он, глядя в спину Джастина, который, сидя на диване, бездумно переключал каналы телевизора.
— А что ты хочешь услышать? — пожал плечами Джастин, не отрываясь от своего занятия. — Все уже сказано. Утром поеду в участок. А там по обстоятельствам.
— Блять, Джастин, — Брайан подошел и опустился рядом с партнером. — Это все одна сплошная хуйня!
— Которую заварил я сам, — мягко улыбнулся Тейлор и повернулся к нему. — И вместо того, чтобы отрицать очевидное, лучше бы тебе заняться делами поважнее.
— Чем же это?
— Например, трахнуть меня, — улыбка засранца стала еще шире. — Кто знает, возможно, это будет последний стоящий секс в моей жизни.
Брайан фыркнул, резко притягивая к себе Джастина и утыкаясь носом ему в шею.
— А говорят, в тюрьме достаточно симпатичных задниц, чтобы тебе не довелось испытывать недотрах.
— Очень смешно, Брайан, — Джастин закатил глаза. — Заткнись и поцелуй меня.
И Брайан подчинился.
Секс был, как всегда, превосходным, но с примесью отчаяния. Они оба не знали, что ждет их в будущем, и когда еще раз доведется испытать подобную близость, поэтому старались насытиться друг другом.
Джастин, касаясь Брайана, лаская его, словно пытался сказать, что все будет в порядке, но это было не так. Брайан целовал Джастина, входил в него, но ни на минуту не забывал о том, что им предстоит утром. Хотя Джастин и отвечал партнеру с привычной страстью, Кинни видел, что тот боится. Этот страх впитывался в каждую пору Брайана. Он чувствовал его, как свой собственный, и это убивало.
Под утро, когда вымотанный Джастин уснул, Брайан, прежде чем последовать за ним, долго смотрел в окно на занимающийся рассвет и гадал, действительно ли нет выхода из сложившейся ситуации. Спенсер не звонил, Карл был бессилен, а Дженис Ллойд все еще не пришла в себя. Эта женщина была единственным человеком, который мог бы помочь Джастину. Брайан верил, что его партнер не трогал ее, и подтвердить данный факт могла только сама Дженис.
Проснувшись после пары часов сна, Брайан первым делом снова набрал номер Спенсера, но тот не отвечал. Карл, звонок которого раздался несколько минут спустя, напомнил, что их обоих ожидают в участке к девяти часам и предложил прислать за ними машину. Брайан отказался, уверив детектива, что они с Джастином доберутся без посторонней помощи.
Да, состояние Дженис было стабильным, а все остальные жертвы Джастина описания нападавшего дать не могли. И фактических улик против Тейлора не было, но все и так знали правду. К тому же, Хорват был убежден, что нападение на женщину — дело рук Джастина, а значит, в это же поверит и его начальник.
Джастин собирался молча. Принял душ, выпил кофе, даже успел позвонить своему агенту, чтобы предупредить ее, что, возможно, будет отсутствовать некоторое время. Спокойствие буквально исходило от него волнами, что безмерно раздражало до предела взвинченного Кинни. Но когда пришло время ехать, Джастин вдруг подошел к Брайану и, уткнувшись лбом в его грудь, прошептал: