На границах бытия
* * *
Жизнь — прогулка при северном ветре,
Хоть и кажется — все нипочем…
Но судьба на любом километре
Все маячит за левым плечом.
Приближается давнее лихо,
Подступает к тебе не спеша.
И на холоде странно и тихо
Замирает больная душа.
Растекается время по жилам
Это вечности тягостный знак.
К дорогим ты привязан могилам,
А в глазах твоих плещется мрак,
Обещающий четко и верно,
Расплатиться по старым счетам…
И с тоскою надменной, безмерной,
Ты по проклятым бродишь местам.
* * *
Привиделись обрывочные сны —
Сюжеты из реальности за гранью…
Следы потусторонней тишины,
Ведут опять к тоске, к воспоминанью.
Хотя в твоих глазах мелькает страх,
И свет, и тьму ты любишь в самом деле.
В очищенных страданием мирах,
Где ты порой скитаешься без цели.
И нечего страшиться пустоты,
Ведь из нее ты был когда-то создан.
И, глядя сквозь печали и мечты,
Идешь к уже давно погибшим звездам.
Чтоб вдруг, дойдя до края, замереть,
Увидев бесконечность, неизбежность…
А после… самого себя стереть,
И погрузиться в вечности безбрежность.
* * *
Среди линий скользящих
По множеству лет
Будто ненастоящих,
Которых уж нет.
Среди сонма объектов
И тысяч миров,
Ты один из проектов
Архангела снов.
Все, что было и будет
Быльем порастет.
О тебе позабудет
И та, что так ждет.
Неизвестность опасна
Но кровь горячит
Жизнь под грифом «ужасно»
То пьет, то молчит.
И уходит бесследно,
Но все неспроста…
Ты с улыбкою бледной
В тени от креста.
И опять повторяется
Странный финал…
И душа растворяется
В том, что не знал.
* * *
Вот суеты знакомые шаги —
Ад жизни, как всегда, бесчеловечен.
И души попадают на круги…
Кошмар событий призрачен и вечен.
И в лабиринтах сумрачных скользя,
Все пропадает медленно, но верно…
Не помнить об отчаяньи нельзя,
Скитаясь зло, бесцельно, суеверно.
В ладонях лед трагических миров,
В глазах тоски мерцающие слезы.
И ветер лет, что странен и суров,
Бормочет непонятные угрозы.
Осталось стать таким же как и все
И умирать без воздуха, без стона…
Как загнанная белка в колесе —
В тяжелых снах из стали и бетона.
* * *
Когда уволишься из Ада,
Тогда поймешь наверняка
Как проходить сквозь годы надо,
Как жизнь трагически-легка.
Сотрешь таинственные грани,
И через звезды перейдешь
На тонкий лед воспоминаний,
Где погибают смерть и ложь.
Ну а пока, броди по кругу
Забытых истин и идей…
Стремись то к северу, то к югу.
Иль к людям, или от людей.
* * *
Вопреки событиям печальным,
По давно разрушенным мечтам
Ты стремишься к звездам самым дальним,
К странным и туманным берегам.
Вопреки житейской глупой скуке,
Прозреваешь судьбы ты порой,
Через бесконечность тихой муки,
Через жизнь, что кажется игрой
Темной, непонятной и невнятной,
Без надежд за гранью лучших дней.
Осязаешь свет невероятный,
Погружаясь в вечность все сильней.
И о чем-то с грустью вспоминая,
Не прощая пошлости и лжи,
Дышишь снами, сам того не зная,
Грезами отчаянной души.
* * *
За каждой строкой, на каждом столбе,
Уж как ни проси и как ни смотри
Стоит по душе, висит по судьбе…
Ты хочешь — не хочешь: себя усмири.
За левым плечом вновь колеблется тень
Вот бесы нежданно метнулись с цепи.
Пусть будет неважно, как кончится день,
Ты темную маску надежно крепи.
И в этих кошмарах, как в жутком бреду,
Свободно и честно, как можешь, живи…
Назначь ей свидание в личном аду,
И в самую полночь шепни о любви.
* * *
По памяти ты снова пишешь строки —
Здесь все слова надменно-одиноки,
И все дороги падают во тьму.
Признайся сам, что жизнь твоя — напрасна,
Бесчеловечна, зла, и тем прекрасна,
Что можно верить Богу одному…
И письма человека-невидимки,
Пустые зеркала, пустые снимки,
Как сопричастность вечной пустоте.
Здесь тысячи вопросов без ответа,
Здесь бродят души проклятых поэтов,
Распятых на космическом кресте.
Кругом сплошная магия кошмара —
Ты в эпицентре главного удара.
И должен стать собой в один момент…
И снова инфернальные уголья,
И странные "записки из подполья"…
Наверное, ты вечный инсургент.
Твори наперекор людским потокам,
Ты должен быть неузнанным до срока,
Жизнь преломлять в своем больном уме.
Трагической тропинкой откровений
Иди туда, где обитают тени.
На стыке сна и яви, как в тюрьме.