– А ваши родители, случайно, не Открывшие путь? – прищурился Эльтор.
Агвид спокойно кивнул.
– Но это не делает нас исключительными. Перед Промежутком все равны. Он не пускает в свои пределы только тех, кто еще не готов.
– Тогда почему он неохотно помогает тёмным бродягам? – спросил Лед.
– Потому что чувствует ложь и защищает миры от плохих созданий и существ. Для всех он как зеркало. Ты увидишь в нём самого себя – такого, какой есть, – ответила я. – Поэтому у всех свои Промежутки, они не бывают одинаковыми.
Эльтор подмигнул мне.
– Ясно. Что посеешь – то и пожнёшь, да?
– Верно.
– Так что насчёт Упырей? – спросил Грид. – Как будем искать этих нехороших ребят?
– По старинке, – ответила которода. – Мы их приманим.
Дролик улыбнулся.
– Ярослава отлично подходит для приманки – они на неё мгновенно клюют.
– Наверное, ты вкусная, – серьёзно заметил Киман.
И снова этот взгляд. Не то чтобы он был мне неприятен, но в сердце шевельнулось предчувствие разочарования.
– Ну да, – усмехнулась я, – или у меня слабая защита.
– Э-э-э… – весело протянул Агвид, – не смеши меня, Яра!
– Неважно, почему, главное, что это действует. Так что за работу, – сказала которода.
– Сейчас? – удивился Лед.
– Конечно. Ночь – самое подходящее для охоты время.
– Дрыхнуть будешь днём, – рассмеялся Яздин.
– Что, ссыкотно, Лед? – подмигнул Эльтор.
– Иди в задницу! – огрызнулся парень. – Просто непривычно.
– Мне до сих пор стремно за людьми гонятся, – согласилась я, и Лед едва заметно улыбнулся. Кажется, он обрадовался моей поддержке, и больше потому, что друзья его частенько подкалывали, а бесконечные шутливые подковырки вскоре начинают раздражать.
– Я проберусь вглубь торгового района – там народу много, в толпе легче затеряться. Вы держитесь неподалёку, ладно? Но не как в тот раз, – хмуро напомнила я.
– А что было в тот раз? – тотчас спросил Эльтор.
– Всё пошло псу под хвост, – сказал Дролик, улыбаясь, – потому что мы с Абранирой – нетерпеливые болваны.
– Говори за себя, Дрол, – усмехнулась которода, – среди нас есть только один болван.
Мы рассмеялись.
– Ладно, Аброчка, ладно, – примирительно сказал человекомог, – но ты ведь меня всё равно любишь, правда? Несмотря на то, что я болван?
– Обязательно, – отозвалась которода, – я тебя обожаю.
– Бальзам на душу! – закатил глаза Дролик, и мы снова рассмеялись.
– Ну, хватит ржать, – приказала Абранира. – Идёмте.
Я не любила ждать. Ожидание было подобно изощрённой пытке. Приходилось напоминать себе, что урок терпения – один из важнейших, и вот так околачиваться черти где, ничего не делая – тоже полезно. Я думала о разном, мысли гуляли от одного к другому, то и дело возвращаясь к дому. Мне хватало радостных воспоминаний.
Когда родилась Зоя, на Трогии вовсю цвели желтые вишни и белые бутоны царэлы, цветка-гиганта, а еще бледно-жёлтые пушистики сахарницы – мы называли их так потому, что у них были сладкие листья. Малышка очаровала всех, и волосы её росли неимоверными темпами – как у Рапунцель. Через пару месяцев на её голове уже красовалась солнечная кудрявая шапка, через год красивые золотые локоны накрыли её худые плечики. Мы предположили, что так действует сама Трогия, потому как тот год выдался особо щедрым на лакомые дожди. Да, случались у нас и такие. С неба сыпались фрукты, а сама вода была сладкой. Она не причиняла вреда растениям, но сводила их с ума. Жуткие по размерам яблоки и груши, ломающие ветви деревьев, выросли тогда. Страшные по длине огурцы проваливались под собственной тяжестью, моркови иначе как сообща выдрать не получалось, а неимоверные грибы, прорастая, губили молодые саженцы. Вслед за веселыми осадками потянулись разные живности, которые этот великий урожай уничтожали. Что-то вроде миграции вслед за дождем. И так примерно раз в пять лет.