– Эй, – тихо позвала я, но он, казалось, не слышал. Бесцветная улица снова погрузилась во мрак, и мне казалось, что я слышу вдалеке чьи-то шаги. Приходилось крепко держать створку, которая отчаянно желала продолжать свой размеренный стук и дергалась в моих пальцах, как живая.
– Отпусти меня, – вдруг сказал мужчина, обращаясь явно не ко мне. – Умри уже!
Холодок побежал по спине от его слов.
– Думаешь, эти страдания заслужили мы оба? Я не виноват в ошибках твоих жизней, черт побери!
Он делал паузы и вообще говорил так, словно ему кто-то отвечает. Нечесаные, но блестящие черные волосы рассыпались по плечам, старая одежда превратилась в тряпье.
– Ни еды, ни воды, ни ветра. Ослабни, выпусти меня за границы. Я все равно убегу! Я нашел способ, но ты слишком силен! Ослабни. Твоя жизнь ничего не стоит.
– Эй, – снова позвала я, и он напряженно замер.
– Она придет. Она меня вызволит. Она тебя погубит.
Форточка вырвалась из рук и треснула меня по голове. Пальцы сами собой соскользнули, и я с воплем полетела вниз, прямо внутрь подкравшейся снизу глазастой кляксы… От удара померкло сознание, а очнулась я в лабиринте, где на стенах были стрелки, указывающие направление.
Голос чародея больше не звучал, и мне не хотелось его ни о чем спрашивать. Я увидела впереди дверку и пошла к ней, стараясь взять себя в руки.
Куда я попала? Кто он был, тот бесцветный, заключенный в тень мужчина? С кем говорил, почему угрожал собеседнику? И, главное, что за женщина должна была спасти его? Неужели именно я? Эта связь, существовавшая прежде только во снах, начинала казаться мне ненормальной. Идя по лабиринту, я никак не могла решить – препятствовать соединению наших мыслей и чувств, или оставить всё как есть и дождаться, пока ситуация разрешится сама собой.
Меня тщательно пытались напугать, но я мрачно отмахивалась от скелетов, мумий, вонючих зомби и мертвецов, от жутких кикимор и маленьких злобных гномиков, от визжащих фурий и молчаливых домовых… Они перепробовали всё, но я так ни разу и не вскрикнула. Мне не давала покоя та сумрачная улица, клетка и узник, желающий кому-то смерти.
На выходе я встретила дико хохочущих Дролика и Эльтора.
– Яра, – выдавил Дрол, – это нечто! Я уже очень давно так не смеялся. Честное слово, это просто гениально! Ну надо же такое намутить!
Я не выдержала и рассмеялась. Они оба были мокрыми, слегка подранными, и обвешанными какими-то не слишком приятными на вид штуковинами.
– Видок у вас!
Следом за нами появились Лед и Киман. Киман потирал лоб и странно усмехался, Лед беспрерывно хихикал.
– А ведь напугали-таки, засранцы! – сказал он.
Потом пришёл Яздин.
– Прикольно, – сказал он. – Хороший у них художник над декорациями работал.
– Или Чародей, – пробурчала я.
– Угу, – кивнул парень, – и мне такая мысль приходила.
– А где Агвид? – спросил Дролик. – Ещё не выбрался?
– Красный, по-моему, самый длинный, – сказал Лед. – Я это от какого-то чувака на улице услышал.
– Подождём его снаружи, – сказал Эльтор.
Мы вышли на воздух, и я немного взбодрилась. Через три минуты из арки показался Агвид. Он утирал глаза.
– Не, в прошлый раз было страшнее, – сказал он. – Этот, кривомордый и с дубиной, подбежал ко мне, думал, драпану. Кто ж знал, что он не иллюзорный, а настоящий, из плоти! Я ему когда по морде засветил, всё ясно стало. «Ты чего же творишь?!» – завопил он. А я отвечаю: «Так руками, сказали, можно пользоваться!».
Ребята стали ржать и наперебой рассказывать, кто и как их пытался напугать. Я помалкивала.
– Яра, а ты что же впечатлениями не делишься? – спросил Киман.
– А что делиться? Столько мерзких рож я уже давно не видела.
– Точно как у меня, – сказал Лед сквозь смех. – Вот только на меня под конец приведение напустили. Такое лиловое, с длинными руками. Реально страшное. Особенно жутко было, когда у него один глаз выпал.