Благодаря Агвиду в доме имелись занятной конструкции светильники, но я не стала включать свет. Прошла, неохотно сняла куртку Кейдна, бережно повесила её на спинку стула и погладила, словно живое существо. Заглянула в спальню, сжалась от дохнувшего оттуда сквозняка. Постояла на пороге, не смея заходить внутрь, вернулась в гостиную. Развела огонь в очаге – в домике было холодно – и пошла разбирать припасы.
Родители дали много вкусного, надеясь, наверное, соблазнить меня повидлом или сладким лечо, но я не открыла ни одной банки. Отрезала кусочек хлеба, навела жидкий чай и быстро все это в себя запихнула. Бедный мой живот, как он страдал без фруктов, без прекрасных салатов и каш! Но, погружаясь в отчаяние, о теле как-то не думаешь, спасти бы душу…
За окном снова пошел снег, тьма стала темно-фиолетовой. Цветные тени от стеклянных бутылок тянулись вдоль стен, дом медленно и глубоко дышал. Все здания, в создании которых принимал участие Исполнитель, получали свой особый заряд, из которого могла родиться душа. Я посмотрела на фотографию Кейдна и Ливня. Счастливый, любимый, не знающий, что время его утекает. Тогда, в тот миг, у него было все, и я была полна. Кейдн оставил после себя так много счастья! От Нэлла у меня не осталось ничего
Занятая мыслями о двух мужчинах, которыми дорожила, я вздрогнула от стука в дверь. Обычно так стучали Гард или папа: два быстрых глухих удара. Вспомнив, что брат хотел помочь с заготовкой особых дров, я вспомнила и о другом. О том, как мы с Кейдном собирались встречать зиму. О несостоявшейся осенней свадьбе. О весне, которая пришла без нас. Об утраченном времени, и страданиях его души, которую я упустила.
– Иду. Такой снегопад зарядил, надеюсь, лошади успели укрыться…
На крыльце никого не было. Человек стоял снаружи, прямо под валящими хлопьями. Словно постучал и тут же отступил прочь. Я шагнула к нему: поди, пойми сразу, кто это, когда вокруг так темно. Он поднял голову, и я в ужасе отпрыгнула прочь. Если и существовали приведения, теперь я точно знала, как они должны выглядеть…
Кейдн. Нэлл. Или ни один из них? Промокший насквозь, но не дрожащий, со странными, суровыми, пустыми глазами. Радужки смешали каштановую синь и серебро звездного неба, и поблескивали из-под длинных волос, что клочьями свисали на лоб. Хищные глаза, пугающие, слишком необычные для человека, были мне чужими, но в них далекой, испуганной искрой притаился знакомый пламень. Стал ли мужчина зверем, или так проявили себя две души?
– Кейдн? – прошептала я.
Он медленно кивнул.
– Нэлл?
И снова кивок.
– Иди сюда, – хрипло позвала я, и мужчина ступил в круг бледного света.
Я осторожно взяла его за руку и потянула внутрь. Мигом забылись собственные страдания – каково пришлось ему, что он пережил там? Ушли прочь все чувства, ясно было лишь одно: мужчина принес с собой Пустоту.
– Ты вернулся. Ты жив! – срывающимся голосом сказала я.
Он кивнул в третий раз, и я поскорее закрыла дверь.
– Замерз? Кушать хочешь? Давай, раздевайся.
Но он словно пребывал в полусне и двигался с трудом. Наткнулся на стул, пошатнулся. Я удержала его за плечи и принялась стягивать лохмотья, когда-то бывшие одеждой. Кейдн-Нэлл то тяжело дышал, то принимался натужно кашлять, то словно замирал, не понимая, где находится, и не чувствуя моих прикосновений.
– Тебе больно? – спросила я, призывая всю свою выдержку, чтобы не разрыдаться.
– Он… они… – мужчина сжал и разжал пальцы, потом опустил голову и с минуту смотрел в пол. – Они… Я…
Он не мог говорить, голос сбивался, ноги его едва держали. Я обняла его за пояс и повела греться.
– Я сама посмотрю, есть ли раны. И вылечу тебя обязательно. Главное, что ты дома.
Едва мы оказались внутри, где уже наполнилась горячей водой ванная, как мужчина сел и привалился к стенке, закрывая глаза. Дыхание его стало хриплым, свистящим. Казалось, еще мгновение, и он расплачется. Я не знала, чем помочь. Даже собираясь раздеть его догола, чувствовала, что мы друг другу почти чужие. Но смущаться было не время, и я, мягко погладив мужчину по спутанным волосам, поймала его напряженный, ожидающий взгляд.